Автор неизвестен - Песни былого. Из еврейской народной поэзии

Нашим старым говорят родителям.
Мол, у нас там сытная еда.
Вы завидуете? Не хотите ли
С нами поменяться, господа!

Наши, мол, дела не плохи —
Так судачат, гоп-гоп-гоп.
На соломе нашей блохи
Скачут, скачут, гоп-гоп-гоп!

Все над нами: штатские, военные,
Обер-комендант и юденрат,
Бьют нас полицаи здоровенные,
Песни петь веселые велят.

Наши, мол, дела не плохи —
Так судачат, гоп-гоп-гоп,
На соломе нашей блохи
Скачут, скачут, гоп-гоп-гоп!

Чуть рассвет — уже в грязи по горло мы.
Так недели, месяцы подряд.
Вот бы все начальство перемерло бы —
Обер-комендант и юденрат.

Наши, мол, дела не плохи —
Так судачат, гоп-гоп-гоп.
На соломе нашей блохи
Скачут, скачут, гоп-гоп-гоп!

Небо серее стало,
И на душе тяжелей.
В гетто согнали немало,
Много тысяч людей.

За проволоку колючую
Загнали нас всех как есть,
Забрали, что было лучшее,
Сказали: «Живите здесь!»

Горе нам, и горе кругом,
Что было, того не стало,
Всего, что нажили мы с трудом,
Нынче как не бывало.

За проволоку колючую
Загнали нас всех как есть.
Забрали, что было лучшее,
Сказали: «Живите здесь!»

Всех нас, старых и малых,
Силой втолкнули сюда,
И заняли мы подвалы,
Где каплет со стен вода.

За проволоку колючую
Загнали нас всех как есть,
Забрали, что было лучшее,
Сказали; «Живите здесь!»

Куда ни посмотришь — очередь.
Люди бранятся днем
И засыпают ночью
В постели одной ввосьмером.

За проволоку колючую
Загнали нас всех как есть
Забрали, что было лучшее
Сказали: «Живите здесь!»

Евреи, нам не жить в родном дому,
Загнали нас в проклятую трясину,
Евреи мы, и только потому
Летят нам пули и проклятья в спину.

И я еврей, еврей всему виной,
Уже могилы вырыты умело,
Эсэсовцы уже идут за мной,
Привычно им палаческое дело.

Немало тех, что нас убить хотят.
Ну что ж, на смерть готовы мы с тобою.
По доброй воле сами встали в ряд,
Изгои мы, а может быть — герои.

Мы смертники, и мы на смерть идем,
Мы мстители, солдаты, партизаны,
Из нас, быть может, кто-то в отчий дом
Живым вернется поздно или рано.

Кто в счастье верит, кто верит в удачу.
Мне не во что верить, лежу я и плачу.
Кто хочет, нас все унижают и мучают,
И нету теперь пути никуда,
Недаром проволокой колючею
Опутали гетто в четыре ряда.

Ах, мама, утешь меня, дочку свою,
Скажи мне: в каком обитаешь краю?
А мы тут вповалку лежим в сарае,
Над нами над всеми нависла беда.
Кого-то каждую ночь забирают,
Уводят, и льется кровь, как вода.

Что с нами будет? Пред нами тьма,
Лучше не думать — сойдешь с ума.
Но как нам не думать, каратели вновь
Ночью займутся привычным делом.
И через край перельется кровь
В ямах, что выроем перед расстрелом.

По всей земле и грохот, и смрад,
Дымят поезда, и колонны пылят.
Из Киева, Винницы, Минска и Вильно
Везут эшелоны людей на убой.
И кровь наша льется, густа и обильна.
Но мы со своей не смирились судьбой.

Кто жив останется, отомстит
Тем, кто наши мученья творит.
За кровь, что льется и будет литься,
Мучители наши заплатят потом.
И нашим врагам ничего не простится.
Хоть мы до победы и не доживем.

Дождь идет, и ветер веет,
Смерть нас косит, не жалеет.
Стражники не дремлют у ворот.
Жжет нас зной, морозят стужи,
Было плохо, будет хуже,
Впереди нас только горе ждет.

Хоть бедой земля объята,
Выше головы, ребята,
Мы едины все, рука в руке,
Переполнившие чашу,
Стали гневом слезы наши,
И надежда светит вдалеке.

Рук не опускайте, братья,
Вы ль не слышите проклятья —
Мертвые взывают из могил.
Старые они и молодые —
Заклинают: «Слушайте, живые,
Отомстите тем, кто нас убил!»

Брат, не думай, как спастись,
Потому что нет спасенья.
Хоть ты прячься, хоть молись.
Лишь борьба да единенье
Нам даруют избавленье.
За оружье мы взялись.

Нету нам пути назад.
Становись и ты, наш брат,
С нами в ряд!

Ты послушай наше слово:
Враг коварен и суров.
Пусть нам не увидеть снова
Края своего родного,
Лес — наш дом, земля — наш кров.
Но ведь нет пути иного.
Выходи на этот зов.

Нету нам пути назад.
Становись и ты, наш брат,
С нами в ряд!

Слезы горькие льются,
Мы — отверженный люд.
Те над нами смеются,
Эти жить не дают.

Не живем мы, а мучась
Прозябаем в беде.
И решат нашу участь
Нам неведомо где.

Пусть не сбудется чуда,
Пусть беда велика.
Есть надежда покуда:
Мы ведь живы пока.

Далека ли дорога.
Смертный близок ли час,
Но изгоев нас много
И не все против нас.

Чтоб за нас не стыдиться
Нашим внукам потом,
Насмерть будем мы биться,
Цепи наши порвем.

А когда не случится
Нам живым воротиться,
Так хоть с честью умрем.

Пусть, как ныне весь гонимый люд,
Прячусь я, сижу в сыром подвале,
Но друзья, что бой уже ведут,
Ждут меня, они меня позвали.

Пусть у нас еще не много силы,
Места хватит нам в лесах родных.
Пусть СС готовит нам могилы,
Но покорно мы не ляжем в них.

Мы врагу на милость не сдаемся,
Мы еще с победою вернемся,
Хоть пред нами и нелегкий путь.
Ну а если все же не случится
Нам домой живыми воротиться,
В час победы иль когда-нибудь
Тех, кто вышел за свободу биться,
Вы не позабудьте помянуть.

Хоть слово и немудрено,
Но если с уст сойдет
И если доброе, оно
Всем радость принесет.

Он все земли обошел,
То искал, что сердцу мило,
А вернулся — не нашел
И того, что дома было.

Жизнь — это сон для смертного любого,
Но сон хороший лучше сна плохого.