Автор неизвестен - Песни былого. Из еврейской народной поэзии

И хоть нету глаз, а все же плачу
Я, старик, который гол и бос,
Сколько видел горя я, незрячий,
Я, доживший до седых волос!

Жил с отцом я, с матерью и хлеба
Не просил в те давние года.
Я весь век благодарил бы небо,
Если жил бы нынче, как тогда.

Посмотрите: видите — я плачу;
Слезы льются из незрячих глаз.
Как вы ни богаты, бог богаче.
Мне подайте, бог одарит вас!

Потрясите, люди, медяками!
От ночей не отличить мне дней,
Но я все-таки слежу за вами,
Мне, слепому, многое видней!

Хвала тебе, боже! Замечен тобой
И червь на земле, и мудрец, и герой!
Мы все под тобою,
Ты кормишь и поишь.
Все в мире бывает от божьих щедрот:
И чей-то убыток, и чей-то доход,
И наша работа, и наша забота.
Счастие чье-то, несчастие чье-то.
И суета, и маета.
Зоркость людей и моя слепота!

Дано лишь тебе, всемогущему, знать,
Кому еще жить, а кому умирать.
Ты нам отмеряешь и беды, и годы,
И радости наши, и наши невзгоды.
Тому посылаешь напасти и зло,
Тому назначаешь, чтоб в жизни везло.
Я — тоже твой раб, ты меня наградил,
О боже, ты свет предо мною закрыл!

Так облегчите мое страданье,
Подайте слепому на пропитанье,
Добрые люди!

Бывает груша на вид сочна,
Да мякоть ее горька.
Бывает, что ты, молодая, должна
Идти за вдовца-старика.

Хоть сладко вино, но ему конец,
Если бочка плоха.
Беда, если ходит к тебе вдовец
И другого нет жениха.

Бывает яблочко сладко на вид,
Да червь у него внутри,
Вдовец тебе, может быть, счастье сулит,
Но плакать будешь, смотри!

Господи, всех награди одинаково,
Всех огради от несчастия всякого!
Чтоб мы не плакали, не скорбели,
Чтоб в меру было еды и забот,
Чтоб радость была и было веселье
У нас на следующей неделе
И гой, что вслед за нею придет.

Не откажи нам, о господи, в милости,
Что ни пошлешь ты, дай силы нам вынести.

Бог наш, сидящий на небе седьмом,
Ныне тебя я прошу об одном:
Эту молитву мою прими,
Сжалься над мужем моим и детьми,
Над отцами, над матерями,
Над братьями, сестрами и друзьями!
Путь укажи, подскажи им, как жить,
Чтобы ничем их не мог ты корить
И наказывать гневно
Завтра и каждодневно!

Нас огради ото лжи и бесчестья,
Вестников шли только с доброю вестью.
Чтоб без подачек жить мы могли,
Здоровых напутствуй, больных исцели,
Нашего дома ты не покинь,
Аминь!

Чтоб был ты богат, как десять купцов,
Чтобы имел ты десять домов,
Чтоб в каждом из этих домов твоих
По десять было бы комнат больших.
Чтоб было в комнатах этих домов
По десять кроватей и тюфяков,
Чтоб лихорадка могла бы бросать
Тебя с одной на другую кровать,
Бросать и трясти
Ночью и днем
В стенах десяти
Богатых хором.

Чтоб у тебя потрескались губы,
Чтоб у тебя выпали зубы.
Чтобы во рту остался
Зуб лишь один, не боле,
И тот чтоб шатался.
Потому что остался
Он для зубной боли.

Сын заплаканный кричит, в колыбельке бьется,
Мать недвижная лежит и не шелохнется.
Плохо, если с малых лет
Матери у сына нет.

Ненакормленный зачах, плачет сын чуть слышно.
С черепками на глазах мать лежит недвижно.
Плохо, если с малых лет
Матери у сына нет.

Кто сынку лицо утрет, волосы расчешет,
Кто кроватку уберет, в горе кто утешит?
Плохо, если с малых лет
Матери у сына нет.

И когда он подрастет, кто его нарядит,
К учителю отведет, на скамью посадит?
Плохо, если с малых лет
Матери у сына нет.

Кто от горя защитит, кто тропу осветит,
Кто его благословит и невесту встретит?
Плохо, если с малых лет
Матери у сына нет.

Бывает, болеет кто-то год или даже два,
Бывает, болит у кого-то рука или голова,
А я больная в кровати лежу и кричу: ой-вей,
Возьми меня, господи боже, в царство свое скорей!

Когда-то была я пригожей, была молодой, ой-вей,
Гляжу, роженица, о боже, последний раз на детей,
Вчера родила я последнего, не ожидала зла,
А вышло, будто сыночку жизнь я свою отдала.

Скорее мужа печального пришлите к постели моей,
Словечко ему прощальное сказать я должна, ой-вей:
Тебе, жена твоя верная, сейчас я скажу «прости»,
Ты будешь грустить, наверное, но ты недолго грусти!

Ты мачеху в скором времени возьмешь для моих детей,
Заранее благословение прими от меня, ой-вей!
Бессильная, что я сделаю, смирюсь со своей судьбой.
Живите, как голуби белые, не хуже, чем мы с тобой.

Я оставляю на свете двух малолетних детей,
Что б ни случилось, пусть лишними не будут они, ой-вей!
Сколько слез за них плачено, знаем лишь мы с тобой,
А из-за этого, младшего, я умру молодой.

Первенца, сына старшего, пришлите к постели моей,
Сыночку слово прощальное сказать я должна, ой-вей!
Прощай, мой сыночек, мой первенец, я сделала, что могла.
Дай, господи, чтобы мачеха к нему не питала зла.

Прощай и ты, сиротиночка, меньший из сыновей,
Ой-вей, ты моя кровиночка, причина смерти моей.
Вез матери ты останешься с самого первого дня
И даже, когда ты вырастешь, не сможешь вспомнить меня!

Поздно, скользко, дождь идет,///
Никого на свете нету.
Только женщина бредет
И поет кому-то песню эту.

«Дочка, я тебя несу
И слезами обливаю,
Брошу я тебя в лесу,
Кто тебя найдет, того не знаю.»

Если добрый человек
Сжалился бы над тобою,
Взял тебя, чтоб ты навек
Дочерью была ему родною.

Станешь старше и умней,
Ты не спрашивай напрасно
Ни о матери своей
И ни об отце своем злосчастном.

«Много он принес мне зла,
Если б я его не знала,
В лес тебя бы не несла
И слезами бы не обливала».

Ой, бурлит река бурливая,///
Вдаль она бежит спеша.
Женщина сидит красивая.
До чего же хороша!

Расстегнув свои одежды,
Кормит мальчика она.
«Мой сыночек, нет надежды,
Бросить я тебя должна!»

Что в несчастье сделать можем мы!
Вот и начало светать.
Не дай бог, пройдут прохожие.
Что я им смогу сказать?