Бен Джонсон - Вольпоне (Volpone, or the Fox)

Челия, со мной лови
Наслаждедия любви.
Время мчится быстротечно,
Разлучит и нас, конечно,
Ты даров его не трать,
Солнце, сев, взойдет опять,
Но коль свет любви уйдет,
В душу вечный мрак сойдет.
Отчего ж ты медлишь так?
Слух, молва - какой пустяк!
Неужель с тобой вдвоем
Мы глаза не отведем
Соглядатаям тупым?
Неужель не усыпим
Мужа бдительность с тобой
Хитрой, ловкою игрой?
Плод любви украсть не грех,
Быть же пойманным при всех,
Уличенным, словно вор,
Вот воистину позор!

Пускай ослепну я иль гром ударит
В лицо!

Зачем ты, Челия, грустишь?
Ты вместо мужа низкого нашла
Достойного любовника. Владей
Им радостно и тайно. Посмотри,
Ты здесь - царица! И не в ожиданьях,
Которыми кормлю других, а словно
Законная владычица на троне!
Вот нить жемчужин. Каждая ценней,
Чем та, что выпита была с вином
Египетскою славною царицей. [21] выпита была с вином египетскою славною царицей - Существует предание, будто царица Египта Клеопатра, растворив жемчужину в вине, выпила его.
На, раствори и пей! Смотри, карбункул
Он мог бы ослепить святого Марка.
Брильянт - им купишь Лоллию Паулину, [22] Лоллия Паулина - знатная римлянка (I в. до н. э.), славившаяся своими драгоценностями и роскошным образом жизни.
Лучом звезды представшую в алмазах,
Награбленных в провинциях. Бери,
Носи, теряй! Вот серьги - возместят
Потерю; всю Венецию окупят.
Вот гемма - хоть цена ей состоянье,
Ее нам хватит на один обед.
Головки ара, соловья язык,
Мозги павлинов будут нам едою;
Добудем феникса, - хоть, говорят,
Перевелся, - он станет нашим блюдом!

Синьор, все это соблазняет тех,
Кто жаждет наслаждений; для меня
Невинность - наслажденье и богатство,
И, потеряв ее, утрачу все!
Купить меня нельзя приманкой грубой.
Коль есть в вас совесть...

Есть она у нищих!
Но, если ты умна, послушай, Челия:
Купаться будешь в соке из цветов,
Благоуханиях фиалок, роз,
В дыхании пантеры, [23] В дыхании пантеры - Существовало мнение, будто бы дыхание пантеры своим ароматом притягивает к ней других животных, которые и становятся ее жертвой. молоке
Единорога, смешанных с вином
Чудесным критским. Наш напиток будет
Из золота и амбры приготовлен.
Пока не закружится потолок,
Мы будем пить. Тогда запляшет карлик,
Потешит шут кривляньем, евнух - песней,
А мы с тобой Овидия сыграем:
Юпитером я буду, ты - Европой; [24] Юпитером я буду, ты - Европой - Согласно античной мифологии, боги, полюбив смертных, представали им в самых различных обликах, так как люди, взглянувшие на бога в его настоящем виде, умирали.
Потом я - Марсом, ты же - Эрициной; [25] я - Марсом, ты же - Эрициной - Марс - древнеримский бог войны. Эрицина - одно из имен Венеры, возлюбленной Марса.
Так пробежим с тобою мы по кругу
И превзойдем все мифы о богах.
Потом в обличье наших дней предстанешь
Наряженной француженкой веселой,
Испанскою красавицей, тосканкой,
Или женой персидского царя,
Султана одалиской, иль, для смены,
Искуснейшею куртизанкой нашей,
Холодной русской, пылкой негритянкой.
В таких же масках встречу я тебя.
В уста из уст проникнут наши души,
Утехи вновь и вновь приумножая.

Любопытным не узнать,
Сколько нам их испытать.
Знай завистники число
Всех в могилу б унесло!

О, если можно вас заставить слушать...
Глаза раскрыть... И сердце ваше тронуть...
И сохрани вы душу человека.
Святое что-то... веру в рай небесный...
То сжальтесь, отпустите. Если ж нет,
Из милости убейте. Вам известно,
Что предана, обманута я тем,
Чей стыд хотела бы забыть навеки.
Но если не хотите пощадить,
То лучше утолите гнев, чем похоть
(Мужчине это больше подобает),
И покарайте тяжкий грех природы,
Что ложно красотой моей зовете.
Лицо мне жгучей кислотой облейте
За то, что взбунтовало вашу кровь!
Проказой заразите эти руки,
Пусть в кровь проникнет до мозга костей!
Обезобразьте, но не троньте честь!
Готова на колени встать, молиться
За вас, класть тысячи земных поклонов
И добродетель вашу прославлять
Везде...

Ты думаешь, во мне нет страсти?
Замерз, бессилен - так ты полагаешь?
Или, как Нестор, грыжей я страдаю?
Я лишь позорю нацию мою,
С удобным случаем играя столько!
Нет, взять тебя, а рассуждать уж после!
Отдайся иль заставлю...

Боже!

Тщетно!

Насильник, прочь! Развратная свинья!
Свободу ей, иль ты умрешь, обманщик!
И хоть претит мне наказанье вырвать
Из рук суда, хотелось бы мне очень
Тебя казнить пред этим алтарем,
Пред этим хламом - идолом твоим!
Уйдем скорей, синьора. Вот уж мерзкий
Вертеп! Не бойтесь. К вашим я услугам.
А он наказан будет по заслугам.

Обрушься, крыша, погреби в обломках!
В могилу превратись, мой кров! О! О!
Я обличен, погублен, уничтожен
И обречен на стыд и нищету.

Куда деваться мне, людей позору?
Где жалкий лоб разбить?

Сюда, сюда!
Ты ранен?

Лучше б он своею шпагой
Из милосердия рассек меня,
Чем оставлять в живых, чтобы я видел,
Как мой хозяин... Все надежды, планы
Все рухнуло из-за моей ошибки.

Кляни свою судьбу!

И глупость тоже.

Ты погубил меня.

Да и себя.
Кто б мог подумать, что он все услышит?

Что делать нам?

Не знаю. Если сердце
Способно искупить вину, я вырву
Его. Вы можете меня повесить
Иль горло перерезать, коль угодно,
И мы, синьор, как римляне умрем,
Хоть жили мы как греки!

Тише! Кто там?
Наверно, пристава пришли сюда
Забрать нас. Чувствую, уже клеймо
Горит на лбу моем... И даже уши
Щемит...

В постель, синьор, скорей! Всегда
На этом месте вам везло.

Виновный
Ждет вечно кары.