Мацуо Басё - Стихотворения. Проза

Истинно, эта слива, сохранив имена как совершенно чужих, так и дорогих сердцу людей, 475 475 …как совершенно чужих, так и дорогих сердцу людей… — намек на стихотворение Сайгё: «Приди же скорей // В мой приют одинокий! // Сливы в полном цвету. // Ради такого случая // И чужой навестил бы…» (пер. В. Марковой, цит. по: Японская поэзия. С. 300). открыла чувства тех, кто не забыл, 476 476 …открыла чувства тех, кто не забыл… — намек на стихотворение Ки-но Цураюки. См. примеч. 337. и в этом, пожалуй, нет ей равных!

Сэнна 477 477 Сэнна — см. примеч. 300. В собрании «Забытая слива» это предисловие приписывается Сэнна, но японскими исследователями было установлено, что текст написал сам Басё от имени Сэнна.

<1691>

Благороден, о как благороден вид ее, благородна и дорожная шляпа, благороден и соломенный плащ! Кто же донес до нас предание давних времен, кто запечатлел на бумаге сей образ? Из глубины веков призрачное видение — вот оно, перед нашими глазами… Именно в таком обличье пребывает, верно, душа. Благороден и соломенный плащ, благородна и дорожная шляпа.

Написано по просьбе монаха Одзу Дзеко.

<1690 или 1691>

Не находя себе постоянного прибежища в этом мире, последние шесть или семь лет много странствовал, ночлег обретая то там, то здесь, однако затем, сумев превозмочь страдания, многочисленными недугами вызванные, и стосковавшись по теплому участию старых друзей и учеников, с которыми меня связывали долгие годы взаимной приязни, я снова вернулся в Мусаси, и теперь люди ежеденно приходят в мою травяную хижину, желая осведомиться о моем здоровье, и среди стихотворений, коими я отвечал им, было и такое:

<1691>

Бродил, то там, то здесь находя приют, а на зиму затворился в доме на улице Татибана, 479 479 Татибана — улица в Эдо. Вернувшись в Эдо после семилетних странствий, Басё некоторое время жил там у своего знакомого. и вот уже позади луны Муцуки и Кисараги. 480 480 Муцуки и Кисараги — соответственно первый и второй месяцы по лунному календарю. О хайкай решив позабыть отныне — мол, довольно с меня, — крепко замкнул уста, но неясные чувства будоражили мою душу, что-то, искрясь, мелькало перед глазами — похоже, сердцем моим овладел демон поэзии. И вот, все бросив, я снова покидаю жилище и, припрятав за поясом около сотни сэнов, вверяю жизнь свою посоху да плошке. Изящным чувствам в конце концов суждено облачиться в рубище нищего, — вот в чем я убедился.

<1692>

Хризантемы пышнее цветут у восточной ограды, 481 481 Хризантемы пышнее цветут у восточной ограды… — образ из стихотворения Тао Юаньмина «За вином»: «Хризантему сорвал под восточной оградой в саду, // И мой взор в вышине встретил склоны Южной горы…» (цит. по: Тао Юань-мин. Лирика / Пер. Л. 3. Эйдлина. М., 1964. С. 85). Тао Юаньмин был большим любителем хризантем. бамбук — дружит с северным окном. 482 482 …бамбук дружит с северным окном… — китайский каллиграф Ван Цзыю (IV в.) очень любил бамбук и, даже если селился где-нибудь временно, обязательно сажал бамбук в своем саду, говоря: «Ни дня не могу прожить без друга моего». Северное окно — образ тишины, покоя, чистоты. Что касается пионов, то их алость и белизна стали предметом споров, и пылью этого мира осквернены их лепестки. Лотос не растет из обычной земли, и если вода нечиста, цветы не расцветают. Не помню, в каком году перенес я жилище свое в здешние пределы, тогда же и посадил в саду отросток банановой пальмы. 483 483 Банановая пальма — традиционный перевод слова «басе»; на самом деле это многолетнее травянистое растение, родиной которого является Китай. Высота его достигает пяти метров, у него длинные (два метра длиной) вырастающие из верхушки дерева широкие продолговатые листья, расходящиеся в стороны. Летом и осенью цветет метелками, простые желтоватые цветы расположены ярусами. Стебель, листья и корни используются для приготовления лекарств. Очевидно, местные условия пришлись ему по душе — во всяком случае, росток дал несколько побегов, листья его, разросшись, заглушили сад и даже заслонили стреху, крытую китайским мискантом. И стали люди называть мою хижину Банановой. Старым друзьям моим, да и ученикам тоже, банан полюбился, поэтому, ростки отсекая и корешки отделяя, то одному их посылал, то другому, и так шли годы.

Однажды вздумалось мне отправиться в Митиноку, и вот, опасаясь, что за время моего отсутствия Банановая хижина придет в полное запустение, пересадил я банан по другую сторону ограды и замучил живших по соседству людей просьбами стряхивать с его листьев иней и оберегать от порывов ветра, даже оставил им о том какие-то глупые записки, когда же бродил по далеким краям, неспокойно было на душе — ведь так одиноко теперь сосне, 484 484 …ведь так одиноко теперь сосне… — образ из стихотворения Сайге: «Если и в этих местах // Дольше мне жить наскучит, // Вновь потянет блуждать, // Как же тогда одиноко будет этой сосне…» (пер. В. Марковой, цит. по: Сайгё. Горная хижина. С. 100). и в конце концов горечь разлуки с друзьями, тоска по банановой пальме и непосильные дорожные тяготы привели к тому, что по прошествии пяти весен и пяти осеней я снова окропил листья банана слезами. В нынешнем году к середине пятой луны и аромат померанцев улавливался уже где-то совсем рядом, 485 485 …аромат померанцев улавливался… — ср. со стихотворением неизвестного автора из «Кокинсю»: «Пятой луне // Навстречу расцвел померанец. // Его аромат // Вдыхая, вдруг вспомнил: так пахли // Когда-то ее рукава…» и узы, связывавшие людей, были по-прежнему крепки. Вот и я, не желая более покидать здешних пределов, неподалеку от прежней хижины своей соорудил достойную моего существования лачугу в три пролета с крышей из китайского мисканта, криптомериевые столбы тщательно обстрогал, из бамбуковых веток сделал надежную дверцу, обнес прочной тростниковой оградой — вот вам и береговая усадьба с видом на пруд, обращенная к югу. Напротив — гора Фудзи, потому и ворота навесил «не прямо», сообразуясь с пейзажем. 486 486 …и ворота навесил «не прямо», сообразуясь с пейзажем — ср. со стихотворением Ду Фу: «Ворота из хвороста поставил не прямо, // Чтоб вид на озеро мне открывался…» Оттуда, где поток реки Чжэцзян разделяется на три, 487 487 Оттуда, где поток реки Чжэцзян… — образ из стихотворения Ду Фу. хорошо любоваться луной, поэтому, как только народится месяц, начинаю сердиться на тучи и страдать от дождей. Желая достойно встретить ночь осеннего полнолуния, прежде всего пересадил банан. Его листья так сделались широки, что могут полностью прикрыть цитрукото. Некоторые надорваны до середины, и кажется, словно птице фэнхуан повредили хвост, словно зеленый веер, порвавшись, досадует на ветер. Хоть и расцветают иногда на банане цветы, лишены они яркости, хоть и толст его ствол, топор никогда его не коснется. Подобен он негодным деревьям, 488 488 Подобен он негодным деревьям… — образ из «Чжуан-цзы»: «Бродя по склону горы, Чжуан-цзы увидел огромное дерево с пышными ветвями и листвой. Лесоруб остановился около дерева, но его не выбрал. — Почему его не рубишь? — спросил Чжуан-цзы. — Ни на что не годно, — ответил Лесоруб. — Дерево негодное, а поэтому может дожить до своего естественного конца, — заметил Чжуан-цзы, спустился с горы и остановился в доме своего старого друга» (пер. Л.Д. Позднеевой, цит. по: Атеисты, материалисты, диалектики Древнего Китая. М.: Наука, 1967. С. 232). выросшим в горной глуши, и дух его возвышенно-благороден. Монах Хуай Су 489 489 Хуай Су — известный китайский монах и каллиграф (725–785). В молодости был очень беден и за неимением бумаги учился писать на листьях банана. на листьях банана упражнял свою кисть. Чжан Ханцюй, 490 490 Чжан Ханцюй — Чжан Цзай, Цзыхоу (1020–1077), китайский философ, много писавший о листьях банана. Новые листья банана символизировали в его писаниях обретение новых достоинств, новых знаний. глядя на новые листья, обретал силу, помогавшую ему совершенствоваться в учении. Я не собираюсь следовать примеру ни того, ни другого, просто люблю отдыхать в тени банана, люблю его беззащитность перед ветром и дождем.