Александр Гитович - Избранное

Вместивший стыд и срам
Условных зуботычин —
Искусства старый храм
Вполне реалистичен.

Но не боясь угроз,
На окнах — ради ссоры —
Нарисовал мороз
Абстрактные узоры.

Отчетливо-твердо
Представилось мне:
Такому бы черту
На добром коне
Лететь в бездорожье
Навстречу врагу.

А проседь похожа
На бурку в пургу.

Как эти злые краски хороши:
Там боль и гнев лежат у изголовья,
И проступает — сквозь болезнь души
Улыбка плотоядного здоровья.

Уж если говорить о переводах,
Которым отдал я немало лет,
То этот труд — как всякий труд — не отдых,
Но я о нем не сожалею, нет!

Он был моей свободою и волей,
Моею добровольною тюрьмой,
Моим блаженством и моею болью —
Сердечной болью, а не головной.

Пытаясь современными словами
Перевести восточный старый стих,
Я как бы видел древними глазами
Тревогу современников своих.

И так я сжился с опытом столетий,
Что, глядя на почтенных стариков,
Невольно думалось: ведь это дети —
Я старше их на столько-то веков!

В этом нет ни беды,
Ни секрета:

Прав мой критик,
Заметив опять,

Что восточные классики
Где-то

На меня
Продолжают влиять.

Дружба с ними,
На общей дороге,

Укрепляется
День ото дня

Так, что даже
Отдельные строки

Занимают они
У меня.

Верю я, что оценят потомки
Строки ночью написанных книг, —
Нет, чужая душа не потемки,
Если светится мысли ночник.

И, подвластные вечному чувству,
Донесутся из мрака времен —
Трепет совести, тщетность искусства
И подавленной гордости стон.

Вчера
На императорском приеме

Нам было худо.
В путь собравшись рано,

Мы на закате
С мыслями о доме

Подъехали
К отрогам Шоуяна.

Тут Ин и Ло
Седые катят волны,

И нет конца
Их грозному потоку.

Остановились мы —
Скорбим безмолвно:

Нелегок путь наш,
Что лежит к востоку.

И, раня душу,
Долго будет длиться

Печаль
О каменных дворцах столицы.

О, как мрачна
Великая Долина —

Здесь редкие деревья
Одиноки,

Здесь ливни летние
Размыли глину

И превратили
Ручейки в потоки.

Чтоб не застрять,
Не потонуть в болотах,

Нам надо будет
В горы подыматься,

Где даже кони
На крутых высотах

Разреженного воздуха
Боятся.

Боятся кони —
Уши их прижаты, —

Но кони вывезут,
Не в этом дело:

Скорблю о том я,
Что теряю брата,

С которым жить всю жизнь
Душа велела.

Нас выбросили
С отчего порога,

Но даже это
Показалось мало...

Кричит сова,
И горную дорогу

Перебегают
Волки и шакалы.

От мух все белое
Чернеет скоро,

Клеветники
Сплели искусно сети.

Нас разлучат
Великие просторы,

И я останусь
Одинок на свете.

Вот остаюсь я
С думою о друге —

Для дум никто
Не изобрел преграды.

Осенний ветер
Леденит мне руки,

Трещат в траве
Озябшие цикады.

Запущен мир,
И только мгла струится,

И солнце путь свой
Уступает звездам.

И за день
Утомившиеся птицы

Торопятся
К своим семейным гнездам

Бредет овца,
Отставшая от стада,

И на ходу
Дожевывает пищу,

И скоро все
Покою будет радо,

Лишь я далек
От своего жилища.

Вздыхаю я —
откуда ждать известий?

Нам воля неба
Неблагоприятна:

Один из тех,
С кем жил и рос я вместе,

Погиб —
А жизни не вернуть обратно.

Его душа
Над родиной витает,

Расставшись с телом,
Что лежит в могиле.

Пусть человек
Внезапно умирает —

Душа не хочет,
Чтоб ее забыли.

Родится
Слабый человек на свете,

Потом исчезнет,
Как роса на солнце.

Природа
Не дарует нам бессмертье:

Как тень и эхо —
Юность не вернется.

И я не камень,
Не металла слиток, —

Погибну я
Среди сердечных пыток.

Мне трудно дружбу
Выразить словами...

Мужчина создан
Не для закоулка:

Он властвует
Над четырьмя морями,

И десять тысяч ли
Ему — прогулка.

Его любовь
Не ложное искусство,

Что от разлуки
Выглядит усталым.

Ужели знают
Истинное чувство

Лишь те, кто спят
Под общим одеялом?