Алла Кузнецова - Живучее эхо Эллады

– И я богам перечить не могу!..

Уплыл Тесей путём своим обратным,

Оставив на пустынном берегу

Любовь свою большую – Ариадну.

Она, смирившись со своей бедой,

Женою стала Дионису – богу,

Поглубже спрятав первую любовь

(«Таких, как я, пожалуй, очень много»).

___________

Летит корабль на чёрных парусах

По светлой, солнцем залитой лазури,

Вот виден берег Аттики!.. В глазах

У всех плывущих – истинная буря!

В эмоциях крутых совмещены

Слеза и радость, грусть и гимн надежде…

Земля родная!.. Мы – твои сыны

И дочери твои, пусть всё, как прежде!..

Утратой опечаленный Тесей

(Любовь опала вишней недозрелой)

Совсем забыл, что ждал отец Эгей

Его корабль под парусиной белой.

О, как он ждал!.. С какой надеждой ждал!..

Как изваянье, чуть ссутулив спину,

Глаза прищурив, зрил морскую даль,

Богов молил сберечь героя – сына!

Облюбовав отвесную скалу,

Стоял на ней с утра до поздней ночи,

Взгляд устремив навстречу кораблю

Желанному, что радость напророчит.

Вот показалась точка и растёт,

Где небо льнёт к трепещущей лазури,

«Тесей, мой сын!.. Здесь твой отец! Он ждёт!..»

Но вот Эгей седые брови хмурит:

Нет, не блестят под солнцем паруса,

Они черны, что крылья у вороны!..

Погиб Тесей!.. И горькая слеза

Сползает по щеке, и рвутся стоны,

Собой являя горя торжество.

– Сынок!.. И я!..

Глаза решеньем полны…

И тело охладевшее его

Потом на берег выбросили волны.

Прослыл великомудрым царь Тесей,

Был уважаем Аттикою всей,

Но как-то не умел он жить спокойно:

Куда его и кто бы не позвал,

Туда и шёл – всё больше воевал,

Чем правил новоявленным законом.

Царь нраву своему не изменил,

Других героев Греции ценил

И выручал, скрепляя дружбы узы:

Звал Мелеагр – он мчался в Калидон,

В походе аргонавтов был и он,

С Гераклом в Фемискире не был трусом!

На равных с сыном Зевса в бой ходил,

И тот ему наградой угодил:

Увёз домой одну из амазонок.

О!.. Пышной свадьба с пленницей была,

Где Антиопа розою цвела…

По глупости воинственных девчонок,

Которые в Афины на мечах,

Сокрыть не в силе ненависть в очах,

Месть принесли, отбить её желая,

Жена его погибель обрела:

Вонзилась в грудь случайная стрела,

«Люблю тебя…» – шепнула, умирая.

Не отлюбили… Очень – очень жаль!..

И наступила долгая печаль

В Афинах и в далёкой Фемискире.

Тесей, что обречён был тосковать,

Не торопился снова воевать,

Замкнув себя в покоев тесном мире.

В Фессалии воинствовало племя

Лапифов. [32] Вождь их, Пейрифой могучий,

Наслышан был о храбрости Тесея

И силою помериться желал.

Вот, наконец, воитель выбрал время —

Начистил латы, шлем свой самый лучший

На голову напялил… И затея

Сама собою в мыслях ожила:

«Героя вызвать надобно на битву —

Для этого всегда нужна причина,

Она на тучных пастбищах пасётся,

Причина, что с рогами и хвостом!»

И Пейрифой, воздав богам молитву

Туда, где Олимпийская вершина,

Отправился один с восходом солнца

На Марафон, не думая о том,

Что этим совершает злодеянье

(Не в первый раз подобные забавы!),

И там похитил, спрятав понадёжней,

Породистых Тесеевых быков.

Герой, узнав, пришёл в негодованье

И бросился в погоню за лукавым:

– Ты думал, что спасут тебя подошвы?!

– Хотел отведать царских тумаков!

Ты, говорят, способен в этом деле…

Они стояли друг напротив друга,

Одетые в блестящие доспехи,

Богам подобны гордой красотой,

Прекрасны ликом, мускулисты в теле:

Величественно двинулись по кругу,

И каждый в ожидании успеха

Спокоен был…

И не совсем простой

Была в своём исходе эта встреча,

Дивя безмерно тех, кто это видел:

Вот увлажнили умиленья слёзы

Глаза несостоявшихся врагов,

Которые без всякой там предтечи,

Ни грубостью друг друга не обидев,

Ни действом, тотчас позабыв угрозы,

Нашли единомыслие в другом.

Противники, оружие отбросив,

Друг другу молча протянули руки —

И воссияла добрая улыбка,

Разглаживая каждому чело.

В удачном непредвиденном курьёзе

Глядели с обожаньем друг на друга,

В союзе дружбы правили ошибки,

Мечами обменявшись на добро.

Умчался новый друг в свои края,

Махнув Тесею издали рукою…

Но вскоре снова встретились друзья

На свадебном пиру у Пейрифоя.

Любовь, выходит, возымела власть

Над гордым нравом и мятежным духом,

И негде было яблоку упасть —

Все съехались повеселиться с другом!

Битком набитый пиршественный зал

Не мог вместить собравшихся героев,

Но был ещё и грот, что всех спасал

Прохладой и (спасибо Пейрифою)

Такими же столами и едой,

И винами, и музыкой прелестной…

И потому никто не счёл бедой

В нём веселиться: стало всем не тесно!

Невеста Гипподамия была

Так хороша – не передать словами.

Не шла в своих одеждах, а плыла

Звездой небесной, будто рядом с вами

Явилось неземное существо,

И Пейрифой ловил мгновенья эти,

Он верил, что избранница его

Прекрасней всех невест на белом свете.

Курились благовония кругом

И раздавались свадебные гимны,

Что славили невесту с женихом.