Гомер - Илиада

В битве стоять за троянское войско до сумерек поздних,
Солнце пока не зайдет и поля не покроются тенью".
Молвил. Тогда Ахиллес в середину валов устремился,
С берега спрыгнув. И вздулся Поток, закипел, негодуя,
Поднял валы, возмущенный, тела пораскинул без счета,

Трупы героев троянских, убитых Пелеевым сыном.
Их изрыгнул он на сушу, ревя, точно бык криворогий.
Кто же в живых оставался, тех спас он от гнева Ахилла
И приютил их на дне в своих темных пучинах великих.
Страшно бушуя, чудовищный вал вкруг Ахилла поднялся,

Пал и разбился о щит. И, теряя устой под ногами,
Мощный Пелид ухватился за вяз густоверхий, огромный.
И опрокинутый вместе с корнями, весь берег обрушив,
С кручи тот вяз повалился в длину и густыми ветвями
Светлые воды реки запрудил, как бы мост образуя.

Взявшись за вяз, Ахиллес из речной устремился пучины,
Быстрые ноги расправил и в страхе помчался долиной.
Но божество не смирилось. Великий Поток, потемневши,
Ринулся бурно вослед, чтобы сына Пелея заставить
Грозную сечу покинуть, чтоб гибель отвлечь от троянцев.

С каждым скачком на полет боевого копья удалялся
Бурный Ахилл, порываясь вперед, как орел чернокрылый,
Кто превосходит всех птиц быстротою, равно как и силой:
Так Ахиллес устремился, и медь на груди у героя
Громко бряцала. Вперед он бежал, от Скамандра спасаясь,

Но и Поток догонял его вслед с несмолкаемым ревом.
Как ороситель земли направляет проточные воды
От родника темноструйного к пышно цветущему саду,
Ходит с лопатой в руках, очищая канавы от сора;
Ров наполняется быстро и камушки с шумом катятся,

Светлые воды журчат и бегут по наклонному ложу,
В беге своем обгоняя того, кто, трудясь, их проводит:
Так Ахиллеса Пелида, на резвость его не взирая,
Бурный Поток настигал: божество человека сильнее.
Всякий же раз как проворный Ахилл богоравный пытался

Против волны устоять, чтобы увериться, все ли погнались
Вечные боги за ним, на пространном живущие небе, —
Тотчас и вал необъятный вспоенного Зевсом Потока
Падал на плечи герою, и снова он с сердцем стесненным
Прыгал высоко ногами, но бурный Поток, разливаясь,

Сковывал члены ему, пожирая песок под ногами.
И завопил Ахиллес, на пространное небо взирая:
"Отче Зевес, неужели никто из богов не предстанет,
Чтобы спасти от Потока меня, злополучного мужа?
После пускай пострадаю. Никто предо мной не виновен

Из небожителей столько, как мать, обольстившая ложью,
Ибо сказала, что я под стеной меднобронных троянцев
Только от стрел быстролетных царя Аполлона погибну.
О, почему не убил меня Гектор, храбрейший здесь воин?
Доблестный муж победил бы и доблестный был бы повержен.

Ныне же я осужден недостойною смертью погибнуть,
Бурной рекой обессиленный, как свинопас малолеток,
Вброд перейти пожелавший и зимним снесенный потоком".
Так он сказал, и немедля Афина с царем Посейдоном
Близко к нему подошли, уподобившись людям по виду,

За руку взяли рукою и вслух успокаивать стали.
Первый промолвил тогда Посейдон, потрясающий землю:
"Ты не тревожься, Пелид, ничего в своем сердце не бойся.
Я и Паллада Афина — мы оба из сонма бессмертных —
Верную помощь тебе, с одобрения Зевса, окажем

Не суждено тебе роком погибнуть от силы Потока.
Вскоре сей бог усмирится, как сам ты увидишь глазами.
Только разумный подам я совет, — может быть, подчинишься.
Складывать руки в бою, без разбора жестоком, не надо
Раньше, чем всех не загонишь за славный оплот Илиона

В страхе бегущих троянцев. Но, Гектора жизни лишивши,
Тотчас к судам поверни. Мы дадим тебе славой покрыться".
Слово окончив, они к остальным поспешили бессмертным.
Он же долиной бежал, увещаньем богов ободренный.
Было все поле покрыто разлившейся бурно водою;

Сверху носились доспехи красивые юношей павших,
Плавали трупы без счета. Высоко вздымая колени,
Мчался вперед Ахиллес, и Поток ему не был помехой,
Ибо великую силу вдохнула в героя Паллада.
Не укротил и Скамандр в душе своей гнева, а пуще

Яростью против Пелида вскипел, ополчил свои волны,
Голову грозно поднял и, крича, Симоису промолвил:
"Брат мой любезный, дай вместе осилим неистовство мужа,
Или сегодня разрушит он город обширный Приама.
Не устоять перед ним средь смятения битвы троянцам.

Быстро на помощь приди, переполни глубокое ложе
Светлой водой родников и ключей, созови все притоки.
Грозной волной ополчись, подними несмолкаемый рокот
Камней и сломанных пней, да осилим свирепого мужа,
Кто подвизается ныне и мнит о себе, как бессмертный.

Только ему, говорю, ни краса не поможет, ни сила,
Ни дорогие доспехи, которые в бездне глубоко
Вскоре покоиться будут, одетые тиной речною.
Я и его самого приукрою песком и засыплю
Каменьем мелким без счета. Не смогут ахейские мужи

Кости его отыскать: столь густым затяну его илом.
Там и могильный над ним возведу и курган, и ахейцам
Незачем будет его хоронить и гробницу готовить".
Так говоря, на Ахилла он, вздувшись, обрушился с ревом,
Пеной и кровью вскипая, ворочая трупы троянцев.

Встали багровые волны вспоенного Зевсом Потока
И, разливаясь далеко, с собой увлекли Пелиона.
Гера тогда закричала, боясь за Ахилла Пелида,
Как бы глубокопучинный Поток не умчал его в бездну.
К милому сыну Гефесту со словом она обратилась:

"Встань, Хромоногий, возлюбленный сын! На тебя, полагаем,
Яростно так ополчился Скамандр глубокопучинный.
Помощь яви нам скорее, зажги негасимое пламя.
Я ухожу, чтобы кликнуть и западный ветер, и южный.
С моря при помощи их я воздвигну тяжелую бурю.

Пламенем грозным дохнет и троянцев она уничтожит,
Головы их и доспехи. А ты в это время вдоль Ксанфа
Купы деревьев сожги и обрушься на самые воды.
Да не смущают тебя ни угрозы, ни сладкие речи.
Не усмири беспощадного гнева, пока не воскликну

Голосом зычным: тогда лишь уймешь неустанное пламя".
Молвила так, и Гефест устремил пожирающий пламень.
Прежде всего по долине разлился огонь, уничтожив
Кучей лежавшие трупы мужей, умерщвленных Пелидом.
Поле обсохло. Назад отступили прозрачные воды.

Точно осенней порою Борей осушает мгновенно
Пашню от ливней недавних, и сеятель рад в своем сердце:
Так и долина обсохла и все на ней трупы сгорели.
После того на Поток он направил блестящее пламя.
Вспыхнули ивы и вязы, а также кусты тамариска,