Коллектив авторов - Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 1

За годы этот образ не поблёк —
Два профиля впечатались в сетчатку —
Тревожащий причудливый намёк —
Нередко возвращаюсь к отпечатку…

Заваривая кофе всякий раз,
Я не жалею нескольких минуток
Пред марафоном предстоящих суток,
Чтобы на дне опять увидеть вас…

Уже другие кофе, век, стакан —
Так силуэты и не повторились,
А может, не пробились сквозь обман,
А я в пыли увидеть что-то силюсь…

Чернеют скорбные цветы,
Желтеют траурные буквы…
Лежишь под буквами не ты…
И речи – не тебе как будто.
И я боюсь произнести,
Вдохнуть мешающее слово…
Цветам уже не зацвести —
И в сердце рушатся основы.

Жгут незадавленные слёзы,
Плотина держится едва.
Молчу, какие тут слова!
Дрожат чернеющие розы.
Не ты, не ты, жива, жива —
Надежда глупая на чудо:
А вдруг на час, на миг – оттуда.
Нашёл бы главные слова…

А может, мне… туда – отсюда?
На миг, на час… жива, жива.
Сейчас окликну, ты ответишь.
Чего ж ты медлишь, окликай!
Чернеет памяти река —
Один, один на этом свете.

Блеснул в весенней сонной чаще
Неверным пятнышком ручей.
Не очень даже настоящий.
Совсем пока ещё ничей.

Почти без голоса и силы,
Ещё не знающий – куда,
Такой беспомощный и милый…
И очень вкусная вода.

Сместился центр тяжести в стихах —
И каждым словом плоть рвалась на клочья,
И шевелился бездыханный прах
Того, кому в горах не смог помочь я.

Я еженощно вспоминал тот день —
И целый год в бреду и на бумаге
Рубил в снегу к спасению ступень,
И расходился со спасеньем в шаге.

Сам триста раз я погибал в снегу,
Но каждым утром просыпался с болью.
Порой казалось – больше не могу,
И прятал память в черноте застолья.

Но ни слова, ни водка не вернут
Ни тот карниз, ни ветер, ни страховку.
И никогда не превратится труд
Увечной памяти – в живого Вовку.

Недели мечутся по кругу:
Полсотни – год, полсотни – два.
Года десятками друг к другу
Ложатся, как в строку слова.

В кольцо очередная фраза
Сложилась, вечность завершив,
Застыв до следующего раза —
На миг – до следующей души.

И вновь неделя за неделей —
До завершения витка.
И те, кто что-то не успели,
Придут опять наверняка.

Вот он, только что – жив и здоров.
Может, пункт номер два и не точен…
По асфальту размазана кровь.
Ощущение, честно, – не очень.

Ситуация – «до» и «теперь».
Между ними секунда вместилась.
Перед кем-то захлопнулась дверь,
А быть может, кто знает, – открылась…

За меня давали двоих небитых.
Кто давал и кому – пустое.
И неважно, на сколько и с кем мы квиты
И чего равновесье стоит.

Не бывает обменов вполне равнозначных:
Ни отдать и ни взять целиком не сможешь.
Никакое пособие или задачник
Не научит – и всё же, всё же…

Неудачи, проблемы не позабыты.
То, что было с нами, – отнюдь не пустое.
На пороге стояли двое небитых —
Пусть же будут удачливей эти двое.

Не помню первого из близких
Людей, ушедших навсегда, —
Кого-то помню без труда
В моём, теперь не малом, списке.

Кто завтра в нём отыщет место?
Расписан график по часам…
Но лишь одна строка известна —
Она последняя – я сам.

Когда я стоял на сухом перевале,
Рассыпалась туча на тысячи брызг,
Мгновенно
ручьёв засверкали спирали
И хохотом звонким обрушились вниз.
Расправили плечи седые бурьяны,
Пожухлый кустарник воспрянул листвой,
И ожили разом лесные поляны,
Вбирая в себя земляничный настой.
Блестела скала обновлённым базальтом,
В лощине туман поднимал паруса.
Я видел,
с каким небывалым азартом
Пыталась на радугу сесть стрекоза.

С рассветом
Густая тайга побелела.
И даже по дому
Тоска отлегла.
Последняя ночь
На костре догорела,
А с нею
И осень сгорела дотла.
По-новому слышатся
Шорохи, звуки.
Я с ветки сдуваю
Серебряный сон.
Ничто не забыто —
В тяжёлые вьюки
Уложен,
Увязан весь летний сезон.

Весенний лес. Какой в душе подъём!
Мне ёлка тянет дружескую лапу,
И сам я перед первым муравьём
В приветствии приподнимаю шляпу.
Привет тебе, лесной рабочий класс,
Чуть пообсохло – ты уже в заботах.
И тянется тропинка,
как рассказ,
Сюжет меняя с каждым поворотом.
Там – первый лист,
А здесь в тени сугроб
Остекленел, совсем уже не дышит.
Трескуче дятел сыплет сверху дробь,
И ручеёк деревьям корни лижет.
И облака по небу не спеша
Идут весенней поступью привычной.
Спасибо, что не старится душа,
Что ей пока ничто не безразлично!

От ягод и яблок
Сады тяжелеют,
Гремят по-июльски
Ночами грома.
Кончается август,
Рябины алеют,
Посыпался дождь
Золотой в закрома.
В отлёт собираются
Стаями птицы,
Вчера незаметно
Исчезли стрижи.
И лета осталось
На две-три страницы,
А осень —
Хоть целую книгу пиши!
Привяли в букете
Моём незабудки,
К рассвету
Головки пригнули слегка.
Как быстро промчались
Последние сутки!
А это ведь
Целая жизнь мотылька…

Как в городе лето
Проходит нелепо,
Надеюсь на что-то,
Хотя бы в конце…
Не вижу большого
Глубокого неба,
Не чувствую звёзд
У себя на лице.
Неужто не плыть мне
Таёжной рекою,
Верёвкою сшив
Две упавших сосны,
Отдавшись теченью,
Речному покою,
Вдыхая сырые
Таёжные сны.
Неужто за мшистой
Стеною зимовья
Не слушать шипенья,
Шептанья шуги,
Не видеть пушистые
Белые хлопья
На вечнозелёных
Шинелях тайги.

У берёз пожелтели виски,
На траве седина проступает —
Это осень неслышно ступает:
Гаснут клумбы, летят лепестки.

И хотя ещё птичья капелла
Оглашает поля и луга,
На окно моё бабочка села
И подняться уже не смогла.

Здесь небо широко и глубоко.
Подкрашенный вечерним освещеньем
Архипелаг высоких облаков
Воздушным омывается теченьем.