Коллектив авторов - Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 1

Как степь не полюбить за широту,
За бесконечность русского простора!
Я оставляю за верстой версту,
Не встретив ни куста, ни косогора.

Невольно начинаю мыслить вслух,
И рад зиме, и рад дороге дальней,
Я чувствую такую изначальность,
Что от неё захватывает дух!

Звенело в поднебесье птичье пенье,
С утра настроив на мажорный лад.
Пришло тепло, и майское цветенье
Разливом белым затопило сад.

Счастливый день, без суеты излишней.
Как рай весною, хороша земля.
Мы завтракать устроились под вишней,
В её тени, – родители и я.

Вокруг шмели сновали деловито,
Скворцы свой новый обживали дом,
И счастье было в воздухе разлито,
А чай казался солнечным вином.

Вернуться б в тот весенний день, на дачу,
Наполнить сердце радостью простой,
Там на пригорке первый одуванчик
Уже раскрыл свой венчик золотой.

Там, сразу за забором, – гладь залива,
Вода слегка рябит от ветерка.
Там – мы втроём, и день такой счастливый,
А жизнь так беззаботна и легка.

Нет, время боли моей не лечит, —
Удел такой.
Я снова в церкви поставлю свечи
За упокой.
Не верую!
Ну, а вдруг,
А всё же…

Кто может знать?
Молю за них,
Мне всего дороже
Отец и мать.
– Пусть души их пребывают вместе, —
Я говорю.
– Прими их, Господи!
Дай им место
В твоём раю!

Они не били тебе поклонов,
Был чужд им храм,
Суди их, Боже,
Не по канонам,
А по делам.

Их чистой жизни,
Такой полезной,
Окончен срок.
В своей обители дай им место,
Не будь к ним строг!

Свободу мячу!
Только дайте мне волю,
Помчусь, как хочу,
По зелёному полю

Быстрее гепарда
И вспугнутой лани.
Футбол вам – не нарды,
А я – Джибулани.

Коварен, упрям,
Не страдаю одышкой,
И я вратарям
Помотаю нервишки.

Добавлю всем страсти,
Футбольным пророкам —
Волнений. Я мастер
Нырков и отскоков.

Всем нужен успех,
А игра лишь вначале,
К концу же – я всех
Игроков измочалю.

Удар по воротам
Был хлёстким и зрячим,
Но мне неохота
Сегодня ишачить.

Трибуны вопят
И заходятся свистом —
Создавший меня
Был отчасти садистом.

За мной вся орава,
Галдят, словно дети,
Я – влево, я – вправо,
Ни к тем и ни к этим.

Судьба нелегка.
Сколько ног по мне било!
Вратарь тумака
Мне влепил, что есть силы.

Азартен, неистов,
Отмечен голами,
В историю вписан
Уже Джибулани.

Тот камень у горы лежал веками,
Вознесся вдруг, попал в античный миф.
Он прежде был простой лежачий камень,
Но в гору покатил его Сизиф.

Сперва от страха камень впал в унынье,
Потом привык, потом вошел во вкус:
– За мной Сизиф, и ничего отныне
Я при его поддержке не страшусь.

С Сизифом мы взбираемся все выше.
Здесь наверху такая благодать!
С натугою он мне в затылок дышит,
А до вершины тут рукой подать.

Теперь Сизиф становится обузой, —
Пусть кое-чем обязан я ему.
Сам доберусь, настал конец союзу,
С ним разделять триумф мне ни к чему.

И камень вырвался из рук Сизифа.
Рассчитывал преподнести сюрприз!
А дальше все пошло согласно мифу,
Ну и, конечно, камень рухнул вниз.

Сизиф, в мотивы камня не вникая,
Сошёл с горы. За свой сизифов труд
Он взялся вновь… Его судьба такая.
Но думается мне, что мифы врут:

Сизиф, с его могучими руками,
В титановых делах своих горазд,
И на вершину водрузит он камень,
Тот камень, что Сизифа не предаст.

В России прежде, это не секрет,
Поэт был наподобие мессии.
Он был, понятно, «больше чем поэт».
Каков его удел теперь в России?

В истории немало виражей
Лихих, а что до нашего предмета:
Ни полных залов нет, ни тиражей,
Ни средств на выпуск книги у поэта.

Поэзия сегодня не в чести,
Но, видно, так язык устроен русский —
Он сам собою вольно льется в стих,
Стремится в поэтическое русло.

Ведь в нашем языке для рифм – простор,
Таится в нём соблазн такой могучий!
Слова легко сплетаются в узор,
Перерастая в магию созвучий.

Однажды всё изменится для нас.
Романтик, я наивно верю в это:
Не оскудеет русский наш Парнас,
И снова станут здесь нужны поэты.

Ладно, больше не хнычу, не плачу —
Грусти нет на лице моём.
Но скажи, мы поедем на дачу?
Мы поедем туда вдвоём?

Вечерком у реки погуляем,
Лес во мгле, словно старый монах.
Тишина там повсюду святая,
Не бывает такой в городах.

Жемчугами наземными – росы,
Непривычно нам падать в росу,
И, подув в расплетённые косы,
Я к восходу тебя унесу…

А проснувшись и холод почуяв,
Мы растопим в доме камин.
А потом тебе расскажу я…
Ты не едешь?! Ну что ж… Я – один.

В воздержанье постном и разночтенье
Я все лето нынче живу на даче.
Много сплю, ленюсь, занимаюсь пеньем,
По лесам хожу, иногда рыбачу…
В жизни сельской, милой – своя услада,
Ни экзаменов, ни метро, ни спешки,
Да и что еще человеку надо,
Если в дождь в камине трещат полешки…
Повезло с погодой нам, впрочем, летом:
Знаешь, очень сильно пекло в июле.
Вот и все, дружок, закруглюсь на этом.
А еще меня навещает Юля…

Кто не плакал в кайму её шали?
Не искал её глаз оберёг?
Если слёзы молитвой упали,
Тут же к ней прикасается Бог…

Ворожа временами и далью,
В чём-то пёстром с подбоем ветров,
Сном чудная, булатная сталью,
Русь моя на развилке веков.

За тропою ловцов синекуры,
Незабудкой в обрывном песке,
Набухающей жилкой Амура
На открытом восточном виске…

А цвет значенья не имеет:
Не верю в заданность кровей.
И чья душа порок лелеет —
То по делам оно видней.