Юрий Уваров - Ковернинские сосны

Ни дождинки.
Почти со звоном
Опадала листва в саду.
Подчиняясь прежним законам,
Осень
Так же, как в прошлом году,
Годовщины справляла,
Даты,
Покупала с лотков цветы.
Как неистовствуют закаты
Перед буднями нищеты!..
Скоро занепогодит, скоро
Загрустится,
Постой, ужо…
Вот уже над сосновым бором
Кто-то снова зарю зажег.
Ах как коротки дни,
Как быстро
Ходят ходики — звяк да стук.
За окном опадают листья.
Шорох,
Звон —
И все тот же звук.
Торопись!
Как песок сквозь пальцы
Время.
Память моя острей.
Клены, точно протуберанцы,
Вдоль границы ненастных дней.
Так торжественно и тревожно
Краски смяты и смещены:
Словно реквием
Медной дрожью
С похоронами той зимы.
Лишь минута —
И грянет горе,
Но сегодня,
Сейчас,
Сейчас,
И заплачет Шумилов Боря,
Не скрывая слезы от нас:
— Александр Иванович,
Что ж, вы?
…Точно камень —
на всех вина.
Память.
Снова мороз по коже,
Как по Волге зыбун-волна.
И защемит,
И горло сдавит,
Приглушеннее голоса…
Точно кардиограммой дали
С перебоями рвут леса.
По диагнозу —
С перебоем,
Перебои… —
Но корень «бой»!
Спи сапером на минном поле,
Разминированном тобой.
Чтоб просторно было,
Не тесно.
Высоко в небесах скользят
Лебединые чьи-то песни,
Высоко —
Разглядеть нельзя.
И не сглазить бы.
Бабье лето.
Коротки,
Высоки,
Тихи
Дни стоят —
Как судьба поэта,
Зарифмованная в стихи.

Последние листья сгребают.
Костры по аллеям дымят.
Неделя пройдет,
И едва ли
Узнаешь, что был листопад,
И этот дымок горьковатый
Уже не коснется земли.
Щемящее чувство утраты,
Звенящая близость зимы.

Родины моей поля
Плавно выгнуты холмами.
Вдоль дороги тополя
С телеграфными столбами.

За окошком промелькнут
Встречный транспорт иль прохожий…
Бег дороги.
Ход минут.
С каждым годом все дороже,
С каждым годом все родней
Колыбельный ритм полей —
Вдоль дорог,
По бездорожью
Строй столбов и тополей.

О как пленительна Земля
В неверных линиях прилива!
Но птицы тянутся к морям,
Усталость набирая в крылья.
Тревожно смотрят в глубину,
Воде дарованную небом…
Тоска походит на волну,
Где ветер оперяет гребень.
Моря притягивают нас,
Мы с детства их просторам верим,
До той поры,
Как шторма власть
Напомнит нам
О власти вербы.
Она стоит среди ручья,
Вода черна,
Как черный камень,
Но в красных ветках,
Как в лучах,
Живет немеркнущее пламя.
Светильник вечный мой!
Пучок
Огня и дымности апреля!
Весна,
Как родина, влечет,
И лемехами бредит семя.
. . . . . . . . . . .
Поля в дымящихся волнах…
За плугом
Шествуя державно,
Гуляют птицы в бороздах
И лапы в землю погружают.

Снова двадцать первое число.
Ночь сложила лилию щепоткой.
Примостил скрипучее весло
Коростель на песенную лодку.
Темень села у воды на камень,
На колени голову склоня…
Как живцы на жерлицах — кругами
Ходят разговоры у огня.
Отмеряют жестами пространство —
Чем длинней — крупнее чешуя.
В приступе рыбацкого шаманства
Кружками и песнями шумят.

Там на стрежень Стенька выплывает,
С ним два тракториста и селькор.
Каждый по княжне за борт бросает,
Весело,
Как рыбам на прикорм.
И…
Замолкли…
Громыхнуло глухо
Дальним громом в стороне зари.
В этот час
Под Киевом
Старухи
Крестят небо:
— Боже, сохрани…

Но будет час —
Порывом темноты,
Как прядь волос,
спокойствие отбросив,
Ночь упадет в горячие кусты
Лицом
к земле.
Болей росой, как оспой,
Дремучих просек перезревший бред
Косматым зверем в бурелом сознанья
Ворвется,
Оставляя дымный след
Пыльцы,
Росы
И лунного сиянья.
Еще выздоровлением грозя,
Вдали гроза растит коренья молний…
Ступи на лунный свет —
Укол игольный
Отрежет отступление назад.
Ступи на свет…
Неведомым соцветьем
Цветов и звезд,
Упавших на пути,
Распустятся бутоны паутин,
И в целом мире
Не отыщешь ветер.
Но кто узнает —
От каких ночей
На лапах елей
Провисает влага?
От жаркого дыханья волчьих ягод
В овраге задыхается ручей.

Не испугай,
Едва дыша,
Твои движенья повторяю,
Когда, как дым, твоя душа
Над нами у костра витает.
Когда так тихо и серьезно
Висит роса на волоске…
Перед рассветом
Так позвездно
Ночь отражается в реке.
Ты ж повторяешься во мне,
Я голос твоего молчанья…

Лежит крылато за плечами
Тень человека на земле.

Смотри.
Покуда не проснулся ветер,
Такая высота над головой!..
Земля моя —
Равнина на рассвете,
Омытая росой и тишиной.
Рассветный час —
Неумолимо время.
Но памятью
В прошедших временах,
Соединяя судьбы поколений,
Мальчишка привстает на стременах.
Смелей, пацан!
Последняя тревога.
Труби!
Мы знаем цену тишине.
Горчайший путь —
Военная дорога,
Священный долг —
Солдатская шинель.
Где шли они
С боями
До Берлина
Дорогами сороковых годов,
Где души обожженных городов
Глазницами руин глядели в спины,
Где брачилось над ними воронье
В предчувствии трагических пирушек…

Зарницы,
Будто вспышки старых пушек,
Вновь высветят сознание твое.

Самолеты над бором сосновым
Пронеслись,
Распоров небеса
До сверкающей снежной основы…
В двух местах к полосе полоса.
Только тяжкое эхо форсажа
Вмяло в землю листву и полынь.
Но взлетел,
Как над пламенем сажа,
Старый ворон в небесную стынь.
Поднялся — так спокойно и просто,
Прокричал — так наотмашь и зло.
Одиночество или сиротство
Опалило воронье крыло.
Как он кружит,
Откуда он взялся?
Что в растрепанных перьях несет?
Черным креном по ветру вписался
Контур крика его в небосвод.
В предзакатный,
Предзимний,
Осенний,
Расползающийся на глазах,
Как устал от больших потрясений
Этот мир на крови и слезах!
Эта вросшая в землю деревня
На заволжской моей стороне
Потеряла
(Кто нынче поверит!)
Двести душ на прошедшей войне.
Вот и плюй старикам на приметы…
«Тулку» вместе с гвоздем —
Со стены,
И долой эту погань со света.
Больше, бабка, не будет войны.

Потели ведра у колодца,
Жара кудахтала в пыли.
Подсолнух украинским солнцем
Светил в двух метрах от земли.
Под ним быки арбу тянули
Или арба толкала их…

Вновь память,
Точно рой над ульем,
Гудит у летка дней моих.
Летит пыльца воспоминаний
На босоногого меня,
И тихо старенькая няня
Стоит у старого плетня,
Сияя платьем домотканым,
По кругу источая свет.