Николай Векшин - Стишки и в шутку и всерьез

На юге очень много разных шлюшек
Прирезал, как овечек, сей маньяк.
От этого на море стало лучше.
Вот только скучен опустевший пляж…

«Везде за нею страха тень»?
Понятно. Тр@хал каждый день.
«Безумной ревностью томим»?
Я где-то слышал этот гимн.
Её он «злобой изводил»?
Простительно. Ведь он любил!
«Взошла она на эшафот»?
Рыдает весь российский флот.
«И он ушел за нею вслед»?
Ремейки слов – как винегрет.
«Любовь познавшие сердца»?
Кажись, шаблонам нет конца.

Я тебе позвоню не чайно,
Я тебе позвоню кофейно.
Ты такой у меня отчайный !
Почему раньше мной был невстречный?
Украду я тебя беспечно.
Под луной украду, мой милый.
А назавтра украдкой – обратно,
Ведь детей не твоих я растила.
Поутру отмолюсь перед Боженькой,
Вся такая печальная, грешная…
По дорогам мой милый на ноженьках
Вновь потопает криво по-прежнему.

Хотелось ей до одури в Париж.
Короче, ей хотелось, так хотелось!
Гулял сквозняк от головы до крыш.
И в детстве ей на месте не сиделось.
Визжа на санках, постигая мир,
Она пещерно с пандусом крутилась.
Воробушки на крыльях голубиных
Несли её в колодец из квартир.

Ах, пародистка! Сколь живу на свете,
Ни разу в этой жизни не видал,
Чтоб курица, кудахчащая в клети,
Долбала своим клювом петуха!

Когда путана жжёт последний мост,
У кобелей всех повисает хвост.
Когда путана станет жечь звезду,
Нажми на тормоз. Загляни в… глаза.

Телефон, услыхав мои крики,
Стал трезвонить почти целый день.
И теперь я, усталый и дикий,
Ору в трубку: «Пошли на фиг все!»

В телевизор гляжу. Там сплошная порнуха.
И в постели моей разверзается ад.
По экрану ползёт очень жирная муха.
Я закрою глаза. И открою свой зад.

Поэму сочинил поэт
Про Ихтиандра. Сей сонет
Пытался долго я понять,
Стараясь зевоту унять.
В лавине слов, бессмыслицы и мата
Я тщился смысл открыть замысловатый.
Шедевр этот трезвому осилить не дано.
Пойду напьюсь. Поэма – как г@вно.

Вот заметалась звезда.
Странно она звездит.
Блудно идёт строка.
Что-то во лбу горит.
Если бечевку смотать,
Может притопать Бог.
Вымолив стёгнутый слог,
Пьёт через горло клоп.

Пулю пустил поэт
В лоб себе. Призрачен рай!
Грохнулся стих в гроб.
Эй, пародист, не скучай!

Полёт души к мулату сладострастный
Пронзил поэтку. А говорят, любовь – прекрасна…

Отпеваю страсть, ликую.
И в объятиях дотла
Жгу могилу поцелуя
Где-то в перьях у крыла.

По комнате бродит медведь тишины
И тихо пускает свои шептуны.

Бразды пушистые взрывая,
Кибитка гнётся и скрипит.
Летит над ливнем, пыль сбивая,
Дракон. И бешено шумит.
Рисуют молнии зигзаги,
Бушует ливень грозовой.
Смешались в толпы кони, люди…
Но в грозной буре есть покой.

Я «стреляю» в тех и этих
Каждый раз в своих куплетах.
Жаль, что толку не даёт.
Дайте, братцы, пулемёт!

Тут в коровниках злой ветер свищет.
Обветшали, продырявились кровы.
А найдёт – тот кто вовремя сыщет,
То, что было сначала едой для коровы.

Распахнулся прямо настежь
Козерог пред Овном в нимбе.
Лавры голову пронзили
Из-под Южного Креста.
Вышло тут моретрясенье
И вулканы вдруг ожили.
Обнажилась Афродита
Аж до слёз, до самых сбитней
Цвета бронзы, до пупка.

Где-то взмахнули в глубинах большие ресницы,
Губы по сердцу скользнули, проникнув куда-то во внутрь.
Плёс тонкокоже в рассвете дрожал, как страница.
Снился бессонно мне вереска слов. Караул!

Мерин, может, и балда,
И живет он на конюшне.
Но не гадит никогда.
И стишки кропает лучше.

Я нашёл в душе сказкины краски,
Поцелуйных улыбок среди.
Акварельные глазкины маски
Без труда никогда не найти.

В час, когда наскучили игрушки,
Задымил плывущий пароход.
Я не знаю: скушать, что ль, ватрушку?
Иль идти к старушкам на компот?

Зарифмовав «любовь» и «кровь»,
Начну-ка я писать стихи.
Еще срифмуется – «морковь»,
А со «врагами» – «пироги».

Дрожь промчалась колкою мурашкой
По ногам, по бедрам, по спине…
Брызжет нагота. Летит букашка
На метле, в конвульсиях, к мечте!

Горстями скуку пить! И сразу – на троих!
Уфф! В страшном сне такое не приснится!
Когда электрик выключит постель,
То канитель с трусами сможет застрелиться!

Знаю я, что в той стране не будет
Этих губ, багрящихся во мгле.
От того и дороги мне люди,
Что с губами ходят по земле.

Я мысленно сегодня чего-то вдохновился
О том, что сиротливо грустит вчерашний день.
В башке гуляет ветер. И я брожу как призрак.
И нет до женщин дела. И вот – у них мигрень…
Курлычет и кудахчет синичка, как голубка,
Щекочет, разлюбезная, мне тело и нутро.
Мне ссориться не хочется. Сведу всё дело к шутке.
И заголю все нервы, рубашку и пальто.

Смеялся храбрец над уродливой смертью.
Весь в шрамах, как рыцарь, по жизни бродил.
Ключи потерял (перспективу бессмертья)
И тут же в могилу к себе угодил.

В моей пучине ты не сгинешь.
Взорваться я тебе не дам.
Кипящей глиной ты застынешь,
Кувшином станешь для вина.
Своим небесным птичьим взглядом
Ты крылья сбросишь в облака
И, ощутив озноб прохлады,
Придешь в себя в моих руках.
И пусть твоих сирен стенанья
В живой истоме страстных слов
Раскроют гейзер для лобзаний!
Таков сценарий про любовь.

Давай скорей дыхнём, товарищ, среди ягод.
И выдохнем затем. Потом слегка вздохнём.
Вздыхает здесь земля, вся в трещинках от тягот.
И трещинкам небес мы ягод принесём.

Объяло время огненно яз ы ки.
Опасность ходит прямо по пятам.
И весь он в перьях, огненно-великий.
Какое ж наслажденье небесам!

Разбитые стихи
Торчат в кусочках слов —
Кишками из башки.
Есть чтиво для ослов.