Николай Векшин - Стишки и в шутку и всерьез

На Купалу я купалась,
Долго мылась, полоскалась.
Ох, Купало ты Купало!
Время я не потеряла…

Забулькал поэт через заумь и плеск,
Енотом по нотам расплавил ледок,
Щенячий восторг сунул перьями в песнь
И зернами кормится, чавкая, впрок.

Оглох подъезд и воцарилась тьма.
Я стих лепить могу от фонаря!
Соря словами словно бы листвой,
Глушу в тиши туманом образ твой.

И настал вдруг в среду вечер средь субботы.
Погасить огни? Средь забот – заботы!
Подведем итог, не пристроясь сзади:
Стих упал в нокаут; сжальтесь, бога ради!

Бесполезною не бывать любви,
Зарастать не дадим ей коростою!
Пусть в тисках души не заноет стих,
Волочась по словам с наростами!

Наливаю, как Ваня, по стопке.
Как Муслим, алкоголя не пью.
Как Иосиф паленую водку,
Я стихи не продам по рублю.

Я так люблю тебя! До боли.
Мадеру бросил. Ангел мой!
Подай мне шанс! В печальной доле
Я бреднем выловлю покой.

Озимые взопрели.
Деревня померла.
Слеза катилась еле.
А Господу – хвала!

Бланманже середь телеги
Стыл закатным холодцом.
Запуржило. Лошадь в беге
Прибалдела над стихом.

Крепко с окном целуется
Здесь в ноябре метелица.
Стих не мычит, не телится.
Вечность в руках… рисуется (!)
Снег! Он лежит сверхтипажно,
Прям под щекою поэта.
Снег! Он заснежил кроссворды,
Вечность, ответ и газету.

Дышит, страдает мужчина у ног,
Сыплет в атаке осенней словами…
«Ну, атакуй же, скорее, урод!
Всыпь мне разряд вожделенный в нирване!»

Осень мне в висок тыкнула дуло.
В небе пролетает много тел.
Лужа листья в уши мне надула.
Как банальна слякоть этих тем!

От души отмолчавшись холодом,
Научусь летать в небо соколом.
Крылья взяв в прокат у болот чертей,
Ринусь средь пустынь я к любви моей!

Папа по рации дал мне сигнал.
У папарацци под глазом фингал.
Хлебушек тяжким поэта трудом
Я добываю средь рифмы кайлом.

Ветр а , свиваясь, душу хлещут.
Журавлики – пускай летят!
Рука, простертая над бездной,
Осилит вечность. Стих – отпад!

Вангогово дыша средь ангелов Парижами,
Топорщившись на стружке рашпил я ,
Чихнув на башне, кр е пами изнежена,
Она лохмато гладила себя.

Звезда горит, звезда моргает.
У кладбищ ь вылез мягкий знак.
К услугам кресло село. Братец,
Нетрезвым – грех писать вот так!

Для малолетки был бы стих не плох.
Но если вырос, то читай газетки,
Покрепче спи и совершенствуй слог.
Тогда не будешь словно дятел в клетке.

Проснулись как-то раз ежи под зиму.
Ах, чем заняться б в стужу и метель?
На посиделки ринулись. Такое было диво,
Что Дед Мороз рехнулся. И пришел апрель!

Кулак – он как букет из роз уже увядших.
Зажмурила глаза несчастная на миг.
А он тем кулаком не двинул и не вдарил.
Такой он добрый маг. Он тишину постиг.

Ложатся кривые строчки,
Горбатится дождиком слог.
Увы! Поскользнувшись на кочке,
Сложилися вирши без ног.

Поэт любил его – пространство.
Её – вааааще боготворил.
Задергавшись в горбатом трансе,
Свой стих он хныканьем убил.

Звездопадный отпад!
Среди звездных ночей
Зазвездился мой тезка
Звездой средь звездей.

Солнце билось лицом об скалы,
Обагрились глазами снега,
Исковеркался крик средь лавы,
Ветры вздыбили крыши села…
Боже мой! Отпусти поэту
Все содеянные стихи!
И раскается он, убитый
Брызгом стрел за свои грехи!

Тихим бульком скрип телеги обрамил стишок поэта.
Шип листвы в томленьях плоти распростерся в полусвете.
Накануне недосыпа, недоеда, недопоя
Звук пилы сороконожки клячей рухнул, страхом воя.

В твоих глазах я видел камень,
Ущелье, пропасть и обрыв,
Рубя во сне свирепый пламень
И стих свой лопастью раскрыв.

Забегался мужик средь баб обеих.
Гарем создайте! Вот совет мой вам.
Не нужно ни упреков, ни истерик.
И не дел и те дуб могучий пополам!

Среди верных мужчин
Глупо было б робеть.
Нет нисколько причин
Ни грустить, ни реветь.
Паучок ловит мух.
Он на этой земле
Не смутит чей-то слух.
Любит он мушек есть.

Что застряла в дверях, моя нежность!?
Не вмещаются формы в проём?
Пролезай на торшер! Стих небрежный
Мы оплачем с тобою вдвоем.

Поэт был глупостью томим.
Она бежала мимоходом.
Из чувств модель обоим им
Расхлябалась хмельным заходом.
Кордебалет об пол разбил
Своей небрежною рукою
Всю рать словес. И полюбил
Поэт подругу всей душою.

Разменять бы все строчки на крылья!
Чтобы перья летели кругом!
Улететь бы, как принц, портативно
На задворки в сознанье больном!

Два ангела – как два крыла,
Короче – оба однокрылы.
Один чернее, чем смола,
Другой белесый, но не хилый.
Прицел качнулся пред собой,
Грозя загнать в тюрьму иль карцер.
Хоть ад нам слышится порой,
Но рай зовет звончее, братцы.

В этом городе – кафе;
В нем воспеть уместно кофе.
В этом городе – бассейн.
В магазинах – есть картофель.
В этом городе – пиит.
Он на веки воспевает
Реку, стекла и гранит.
И луна в слезах моргает.

Стих растворился настежь
В словах, опрокинутых крепко.
Суши весла, приятель!
И обними мою рецку!

Ты падешь на мои колени
И простишь мне мои стихи.
Почитал б меня дедушка Ленин,
Так ожил бы, схватясь за грехи!

Рисует ночь любви анфас.
Шагает ферзь средь плоских фраз.
Гамбит хорош. Но слаб пейзаж.
Повис бескрылый секс-типаж.

Заболтались девчонки в девичник.
Завертелись вокруг хомяки.
Раз уж сняли, подружки, свой лифчик,
В белый свет не лепите стихи!