Николай Векшин - Трансцендентная сингулярность души (сборник)

Мечты поэтов вдохновляют
И выливаются струёю.
По капле пить не пожелают
Те, кто летают над землею.

Царь Эврисфей оброгатил царя Ароголиды.
К стенам Минекским на Крите подъехал Геракл.
Лернерский змей Посейдона на Кноссе обидел.
Зевс на Тиринфе сей стих без быка обломал.

Тактильно мир осознавая,
Спросонья сочиняем стих.
Свой сор на свет не выметаем.
И мухи крохи жрут свои.

Я стих писал, себя верша.
Игрался в водополь.
В башке Сафо-Тифон урчал.
Во буераш какой!

Деушка, каблук надысь сломавши,
Повстречала тут же супер-мачо.
Он её таскал не устававши
На руках. Сюжет читал я, плача.

Если пишешь слово «чорный»
Через о, не через ё,
То грамматику проворней
Изучай же, ё-маё!

Девушки, с которыми вы спали,
Женщинами стали от движений
И резину скользкую порвали
Кольцами своих стихотворений.

Мне месседж от Исуса на Тверской
Принёс Пегас. Я вспомнил Саломею.
Гамбит по-царски думал головой.
И пароксизм гнусил, внимая змею.

Я воду ношу в январе из сугробов.
Протоптана мною дорожка во мгле.
Суставы хрустят. И Господь смотрит строго.
Стихи я варю в удивлённом ведре.

Он в кабинете спал не с секретаршей.
Он книжку обнимал, не продавал.
Червей на главную страницу размещавши,
Он славы жаждал, баллов он алкал.

Вернуть поцелуй обязательно надо.
Тропинку любви не легко проторить.
Топ-топ – вот косуля. А лев уж в засаде.
Он мясо не мог в магазине купить.

Чем пахнет лошадь? Шампиньоном!
Когда нюхнёшь г@вно коня,
Потянет детством, милым домом,
Конфеткой сладкой для меня.

Город спит, храпит, как боров.
Дождик во дворе.
Новый год наступит скоро.
Спит Медведь в Кремле.

Свой черенок мужчина, словно семечку,
Втыкает в лоно вечное, как бог.
Метафизически взрыхляя свою женщину,
Своим стихом поэт смешил меня, как мог.

Зима настала. Вот так диво:
Зайчишка деток народил!
Под Новый год! Его снегами завалило.
Без бабы он зимою был.

Ложно на рубежи
Ляжет не лживый яд.
Спутается во лжи
Тот, кто весь лжой объят.

Тут на небе сияет краса.
И златиста небес красота.
Лето, осень, потом вот зима…
И у листьев слетает листва.

Куда же нелюбимого повесить?
Он всё растрынькал, вызывая шок.
Стихи рожать Бесстыднице Принцессе
Пародией он даже не помог.

Зима пускай скользнёт глазами!
И скрипка заиграет пусть!
В берлоге так уютно станет!
А помолюсь – пройдёт вся грусть!

Кот любовников не любит.
Все гардины оборвал.
Знать, хозяйку приголубит
Сам.

И зори там целуются взасос,
И хор поёт, как в храме, под звездою,
И утешение скорбей щекочет нос,
И пихту там рифмуют со скалою.

Тебе спастись удастся от снобизма,
Предательства, безволия, врагов,
Обиды, разгильдяйства, пессимизма…
А вот от пародиста ты спастись готов?

Как крутили мы педали!
Птички песню подпевали.
Птичьи песни и дожди!
И дожди ушли в шаги.

Январь уже. Зима. Дорога.
Пейзаж. Фарфоровая гладь.
Инкогнито взывая к Богу,
Боюсь интригу потерять.

Волна сильней гемоглобина.
Она, над бездною дыша,
Живородяще дышет силой.
Хлопочет в глубине душа.

Мама! Что творится!? Я дурёха.
Ах, зачем я гея полюбила?
Как же мне с тем геем одиноко!
Жаль, его я сразу не убила!

Во мне ты захлебнёшься, как в воде.
Но не утонешь, все растратив силы.
На беспощадной будешь глубине.
И возвратишься даже из могилы.

Жизнь ушла в феврале. Но ведь скоро апрель,
А средь лета настанет июль!
Жаль, с похмелья поэт сочинил дребедень.
Аж январь задрожал и вздохнул.

Скарб тащу нехитро, как улитка,
Растопырив пальцы голубые.
На скамейке вымок я до нитки.
Листья целовал я дождевые.

Бронепоезд уходит, как поезд.
Он уходит, уходит во тьму.
Пассажиры скучают на полках,
Без приказа готовясь ко сну.

И, вытащив машину на себе,
Обрадовались очень человеки.
И поняли: Вселенная везде,
Но ехать надо по шоссейной ветке.

Я пародист не тихий, как вода.
Пишу туда, не ведомо куда.
Плыву лишь вглубь и не боюсь огня.
Веслом вам не отбиться от меня!

Опять бунтуют в Ватикане,
Настала смута у христиан,
Меняют календарь смутьяны.
Видать, Господь маленько пьян.

Можно я буду пульсировать,
Чтоб не вспотели строчки?
Я ковыряю вилами
Рифмы, тире и точки.

Нагая пастушка и ангел упадший грешили.
В истоме блаженства резвились в соломе вдвоём.
А утром, глаза когда оба пошире открыли,
Увидели: Мы же в коровнике! Лучше в свинарник пойдём!

К январю – фигу,
К февралю – карму,
К ноябрю – финиш.
Вот и вся драма.

Кто играет, получит печальный финал.
Жизнь не цирк, не строка и не чипсы.
Если совесть и честь человек потерял,
Есть лекарство одно только: клизма.

Я – недописанная строчка
Про недосказанный вопрос.
И пистолет поставит точку
В тот негатив, где был песок.

Скорее бы выскочить замуж!
Приданое есть ведь у ней.
Торжественно будет она уж
Клепать с новым мужем детей.

Мой прекрасный глазастый подсолнух!
Ты магистр очень нежный, не олух.
Мыслеграммы твои я читаю,
Ты – меня. И я даже икаю.

Я сижу в своём окопе,
Ганс – в своём. Мы с ним враги.
Я на брюхе, он на попе.
Ночью не видать ни зги.

Не влекут меня сферы крамольные.
Ведь не пальцем творили меня!
Я супоню суровые брови,
Свой же грех на утехи сменяв.