Николай Векшин - Трансцендентная сингулярность души (сборник)

Я на пальцах гадаю.
Много их у меня.
Я стихи сочиняю
Про Москву, где херня.

Игла сломалась. Врач тут не помог.
Внутри иглы чернеется бедлам.
Швея иглой не шила в доме мод.
И стих хромой пришел к ней как-то сам.

Проснулся я. Мне не до сна.
Ушли обиды и невзгоды.
В календаре сбылась весна.
Рыдает улиц непогода.

И, призадумавшись, я разорвал бумагу,
Сел за компьютер – клавишей набирать
Буковки, что шуршат насморком передряги,
Ибо снежок по осени это от лета косяк.

Мы наслаждались! Ты забыла?
Стыдлива ты тогда была.
Планида нас всегда любила.
Тебя ласкал я до венца.

Я тебя разбужу на заре.
Удивлённо ты крикнешь: "Зачем?!
Дай поспать! Ещё только рассвет!"
И слеза потечёт по щеке.

Хорс, Велес, Троян, Купала
Не молились на Христа.
Кособоко и устало
В стих ощерилась звезда.

Скажи-ка, дядя, были ж балы?
Из пируэта в менуэт
Летали девы в разных залах.
О, Матерь Божья! Я – поэт!

Видно, всю ночь обнимаясь с подушкою,
Буду я милого ждать.
Где ж он гуляет, с какою подружкою?
Впрочем, уж мне наплевать!

Мне с детских лет вбивали в мозг
Не Вознесенского строку.
Стихи писал я так, как мог.
Я не учился в МГУ.

В Небраске пропил ты гитару.
Милашку свою позабыл.
Сдаешь ты теперь стеклотару.
Тебя надо сдать бы в утиль.

В древней Элладе Даная с Сизифом не жили.
Если б Акрисий в Коринфе их вдруг увидал,
Сразу Персей и Линкей их с Зевсидом убили.
Крон бы, как Зевс на Олимпе, к Инаху послал.

Но пусть звезда на нас не упадёт!
Свои зады мы в дом скорей направим.
Наташка кофей нам в стаканчики нальёт
И под гитару петь вдвоём заставит.

Марина, Марина – как два апельсина!
Две дыньки, как гроздья, висят.
Марина, Марина! Не ешь мандарины!
От смеха путь слёзы горят!

Река руками камни ворошила.
Горбом своим она пронзала сук.
В беспамятстве мозгами шевелила.
И темечком чесала кисти рук.

Вам зима не мешает в морозы висеть прямо в раме.
Ваш румянец цветёт так смешно в окоёме, беспечно.
Хоть рябина грустит, я пишу свой стишок милой даме.
У стрекоз на снегу – перекличка и вечность.

Чё ты, дрозд, свой клюв повесил?
Где хвоста твой серпантин?
Али мир тебе стал тесен?
Иль шафран тебя свалил?

Ах, Москва ты моя, квасом пенная!
Мы как дервиши не идём в мечеть.
Мы изношены, но богемные.
Рюмку с хлебушком досыти бы съесть!

Весь этого город – поминальный Рим.
Он так устал от фальши декораций!
Он Византией с Китежом томим
И весь вибрирует, сползая из простраций.

Снегири по весне прилетели с высот небес,
Где Икар с Дедалом на крыльях были, нектар беря.
Меланхолии сбросив излишний в Стихире вес,
Я жужжал в циклоне, всю желчь гоня.

Любовь не извергает пламя из-за ссор,
А просто сплюнет молча и сопит.
Без хая свой несглаженный зазор
Она в стихах не хнычет, а урчит.

За что кукушка, не боясь греха,
Кукует комплиментом петуха?
Ведь им вдвоём – хоть петь, хоть кукарекать.
А пародисту – повод есть для смеха.

Шла весна. Она шагала.
Шаг не спешен был её.
А потом – маршировала
В лучшем стихе, ё-моё!

Букашка скачет в пасторали.
У птичек на понос вираж.
Оса гудит в диагонали.
Весьма весенний тут пейзаж.

В будущем, где «почему» не придёт к «когда»,
Мы те, кто съели кристаллы и пуда соль,
Станем ничем. И не ответим «да».
И голова не болит, если не голубой.

Вспышка память обжигает,
Полыхает, как огонь.
Я калитку отворяю
И кладу у крон поклон.

Тут много крупы насыпано
C намёками про грузина.
Но на игле он не был.
И не был он глуп, как дубина.

Вы мне писали. Но я не читала Вас.
Глупость какая: про баба другую читать!
Даже коль станете Вы о встрече меня умолять,
Я сберегу свой резерв, хоть буду потом страдать.

Шипят гадюки, выползая.
Оскал зубов у них во рту.
Поэт по лесу не гуляет.
Он пишет стих про чешую.

Какой сегодня день? А мне не интересно.
Ведь я сижу, смотрю какой-то фильм про секс.
Мой календарь пропал. В рыбалке мне не место.
И, выпив по одной, я по утру воскрес.

Глаза твои большие —
Огни аэродромные.
Любовь, сажай Надежду!
Душа коррозит бронзою.

Гой ты, Русь!
Летит оса
Прямо над рекою.
Стих не складен,
Ну и пусть!
Главное – он стонет.

Осенняя пора. Я жду весну.
О Боже, дай мне лето, а не зиму!
Дрожу, как лист, я безутешно на ветру.
И ветры мне ветрами дуют в спину.

Мошкары звенящий зов
Не мешает косарю.
Баба где-то ждёт его.
Сенокос – к Петрову дню.

Поле к небу ладонь протянуло.
И просёлок потёк, как река.
Темнота на мосту всё гадала. Но
Стих сычужный уснул. Спи пока!

Ты смотришь в лес. Слюной в глаза мне брызжешь.
Я – в шалаше. Продав свой Мерседес,
Я бьюсь о пни. Ты грех свой где-то ищешь.
Любовь погибла в чаще. Я жду твоих чудес!

Вот критик: бледнеет, худеет…
Наивно попав под каблук,
Он нервно в суглинке звереет,
Худеет, бледнеет средь мук.

Я на ниточке подвешен, я вишу.
Мой сосед смеется. Я его смешу.
А вот если б он на ниточке висел,
Я бы ниточку отрезал, чтоб он сел.

И, разбежавшись бешено и звонко,
Любовь растопит снег. Капель рукой
Пожмёт устало руку дню. Живи девчонка!
Водоворот, бесись! Апрель с тобой!