Исикава Такубоку - Лирика

В кольце врагов неравный бой вели,

Ты, болью за свою отчизну полный,

Пришел на помощь. О, как был могуч

Последний солнца блеск меж черных туч!

Ты плыл вперед с решимостью железной

В бой за Россию, доблестный моряк!

Высоко реял над ревущей бездной

На мачте гордый адмиральский стяг.

Но миг один – все скрылось под волнами:

Победами прославленное знамя

И мощь, которой в мире равной нет.»..

Где их могила, кто нам даст ответ?

В тот страшный день с утра сгустились тени

И солнце спрятало свои лучи,

Заклокотало море в белой пене…

(Друзья и недруги, отбросьте прочь мечи,

Все, как один, падите на колени,

Пускай сольет сердца один порыв.)

Скрывалась в море неприметно мина,

И потопил внезапно страшный взрыв

Корабль, что нес морского властелина.

Спокойно руки на груди скрестив,

Вперив свой взор в бездонную пучину,

Где в злобном торжестве кружился вал,

Исчез навеки славный адмирал.

Ах, океан судьбы и грозной бурей

Его волнующая злая смерть!

Лишь день вы бушевали в Порт-Артуре,

Но вечно будут помнить черный смерч.

Когда ж вас спросят с гневной укоризной,

Как смели вы такую жизнь отнять,

То перед светлым царством вечной жизни

Какой ответ вы будете держать?

Мгновенно все надежды и величье

Под вашим натиском погребены!

Ужель у вас нет никому отличья

И ничему живущему цены?

Всему конец! Бессчетными слезами

Истории омыты письмена.

Но снова льется жгучая, как пламя,

На это имя слез моих волна.

Неизгладимая зияет рана

В груди его, где жил могучий дух…

Скорбит весь мир, что свет его потух

В неведомых глубинах океана.

Но вечно ль смерть владыка – вот вопрос!

Что, если вместо бесконечной тризны

Из нашей скорби, наших жарких слез

Взойдет заря неистребимой жизни?

О, если б это, наконец, сбылось,

Мой друг Макаров! Ты сошел в могилу,

Но в имени твоем, в моих стихах,

В бессмертной правде отыщу я силу,

Чтоб быть, как ты, в передовых бойцах.

Луна неясно светит, и спокоен

Полночный час, во мрак вперил я взор.

Мне кажется, вон там, бесстрашный воин,

Ты отражаешь бешеный напор

Валов, кипящих яростью кровавой.

Твой гордый дух – бессмертия залог.

Да, умер ты, но умереть не мог.

Да, ты погиб, но победил со славой!

Утихни, ураган! Прибой, молчи!

Друзья и недруги, отбросьте прочь мечи,

Не наносите яростных ударов!

Замрите со склоненной головой!

Пусть в тишине мой голос огневой

Вас к скорби призовет: погиб Макаров!

В морской пучине, там, где вал кипит,

Защитник Порт-Артура ныне спит.

Уже рассвета теплятся лучи.

Ночь тоже на исходе, как весна.

Дрожит и меркнет огонек свечи

У моего раскрытого окна.

Но в этом мире тишины и снов

Чей одинокий голос вдруг проник

В мое окно? Зари победный зов?

Прощанье ночи? Нет, кукушки крик!

О голос на рассвете! Что дано

Тебе сказать? Зовешь ли ты кого?

Откуда ты? Ах, знаю лишь одно!

(Пусть ты лишь отзвук сердца моего:

Пусть это только мой тяжелый стон,

К теснине скорби улетевший вдаль,

Ко мне вернулся, эхом повторен.

Чтоб снова пробудить мою печаль.)

Но то, что смутно волновало ум,

Что тайно пряталось от света дня

В глубоком омуте сердечных дум,

Вдруг осмелев, вонзило нож в меня.

Случалось этот голос мне порой

Среди полей зеленых услыхать.

Он в детстве разлучал меня с игрой…

И вот он на заре звучит опять!

Как мысль поэта на земле вечна

И не погибнет до конца времен,

Так голос этот – слушай, тишина! –

Бессмертной жизнью тоже наделен.

Бессмертья миг! Увы, я знаю сам,

Мгновенна ваша вечность, о мой стих,

О жизнь моя! Замолкнуть скоро вам,

Как зов кукушки в отдаленье стих.

Замолкнете, но не умрете, нет!

Пока не рухнет наземь небосвод,

В своих стихах ты будешь жить, поэт,

Как этот отзвук в вечности живет.

Но вы, что только славите весну,

И соловьев, и легких мотыльков,

Храня в стихах святую старину,

Гонители (обычай ваш таков!).

Вы солнца, жизни, юности враги,

Вы, что готовы обокрасть весь свет,

Везде похитить (здесь вы мастаки!)

Священного искусства лучший цвет,

Вы, чей закон – подслащивай и льсти,

Которым все одежды по плечу,

Нет, знайте, с вами мне не по пути!

Я петь застольных песен не хочу!

О сердце гордое, не для того

Пылает жизнь таким огнем в тебе!

Ты – царство света, ты хранишь его

В труде, лишеньях, муках и борьбе!

И голос жизни сам собой поет,

И песня жизни просится в ответ

О том, что занялся уже восход

И что наш мир – бескрайний, ясный свет!

Ах, в бесконечной вечности лишь миг,

Короткий миг в ночи перед зарей

Звучал кукушки перелетный крик

И скрылся вдаль падучею звездой.

Что из того? Из глубины лесов

Ты мне, печальному, далекий друг,

Послала свой звенящий смелый зов,

И я, душой воспрянув, понял вдруг:

И жизнь и песнь бессмертны на земле!

Вовек за ними смерти не поспеть.

Как ты, я буду в предрассветной мгле

Навстречу бесконечной жизни петь.

Целый день на нее

Сыплются, сыплются листья.

Целую ночь на нее

Падают капли росы…

В углу городского парка –

Сломанная скамья.

Я набрел на нее впервые,

Помню, в тот самый день,

Когда увидел бродягу

В уличной толчее.

Он со спины похож был,

Так похож на отца моего,

Который ушел из дома,

Никто не знает, куда!

Влетел в трамвайное окно

И чуть трепещет на моих коленях

Опавший ивовый листок.

И ты, моя соседка,

Не правда ли, похожа на него.

И ты летишь все ниже, ниже

По неизбежному пути.

С дорожной сумкой на коленях,

Измученная, грустная, но все же

Еще прелестная, устало дремлешь…

Скажи, куда отсюда ты пойдешь?

Темную-темную равнину

Моего усталого мозга

Порой озаряет беглым огнем,

Точно молнии вспышка,

Мысль о революции…

Только на миг.

Увы, не слышно потом

Животворных раскатов грома!

О да, я знаю,

Что в блеске огненных молний

Выступает навстречу из тьмы

Облик нового мира,

И, наконец, все вещи

Находят свои места…

Но мгновенье – и молния гаснет,

И не слышно в глухой тишине

Животворных раскатов грома.

Темную-темную равнину

Моего усталого мозга

Порой озаряет беглым огнем,

Точно молнии вспышка,

Мысль о революции…

Только на миг!

Скоро придет мировая война!

Словно фениксы,

Воздушные корабли

Стаями полетят по небу,

И погибнут внизу все города!

Долго будет длиться война!