Генрик Ибсен - Драмы. Стихотворения

Однако приказ…

Ты срок мне продли.

Зачем?

Чтобы все убедиться могли,
Что был я самим собою всецело,
А в этом, как выяснилось, все дело.

Чем ты докажешь?

Свидетелей много.

Да их не признают! У нас с этим строго.

Авось! Но «дню каждому злоба его», —
Поверь мне взаймы меня самого,
И я ворочусь. Даю обещанье,
Уж будешь собой, коль живешь только раз!
Согласен?

Пусть так. Но помни — у нас
На следующем перекрестке свиданье.

Время — деньги, — зря не перечь!
Но о каком перекрестке речь?
Идешь, меж дальним и ближним юля,
Просто горит под ногами земля.
Нужен свидетель! Кто отзовется?
Откуда в лесу свидетель возьмется?
Мир — мыльный пузырь! Поди докажи,
Что чистая правда свободна от лжи!

Хоть грошик подай, пожалей старика!

Мелочи нет, вот невезенье!

Пер-королевич! Наверняка!

Ты кто?

В Рондских скалах запомнил день я…

Ох!..

Доврский старец тебе знаком.

Но Доврский старец был королем!

Ах, обнищал я совсем, благодетель!

Ты разорился?

Ограблен дотла,
Стал побираться — нужда довела.

Разве отыщется лучший свидетель?

А королевич совсем поседел!

Тестюшка, кто ж хорошеет с годами?
Бросим раздоры, что были меж нами,
Трогать не будем семейственных дел.
Я был тогда сумасбродом.

Ну да!
Был молодым королевич тогда.
Но не женясь поступил он умно
И уберечься сумел от позора,
Сбилась она с панталыку давно!

Вот как?

Скатилась на самое дно!
С Трондом, представь ты, сошлась она скоро.

С Трондом?

Из Вальфелла.

Кто же он был?
Ах, у него я пастушек отбил.

Зато внучок мой жив и здоров,
Деток по всей расплодил он округе.

Тратить не будем попусту слов,
Сердце мне гложут иные недуги:
Тут началась у меня перепалка,
Я заявил, что свидетели есть, —
Кто же послужит мне лучше, чем тесть?
Ну, а на водку мне денег не жалко.

Сделаю все, королевич, как надо.
Дашь справку, что нищ я, — и вся мне награда.

Славно. Деньжонок теперь маловато,
Вот и приходится жить скуповато.
Стало быть, слушай. Ты помнишь о том,
Как приходил я к тебе женихом?
Доврский старец

Да, королевич.

Забудь на мгновенье
О королевиче. Слушать изволь.
Ты собирался сгубить мое зренье,
Чтоб из меня вышел истинный тролль.
Я же в ту пору ответил тебе,
Что собираюсь быть сам по себе,
И не хотел ни любви, ни богатства,
Лишь бы собой мне самим оставаться.
Ты поклянешься, что так все и было!

Как я могу?

Почему бы и нет?

Лгать, королевич, давно мне постыло:
Вспомни, ты был точно тролли одет,
Пил с нами мед…

Вы меня завлекали,
Я и решил осмотреться вначале,
Но ведь сказал: не пойду к вам — и точка!
Стих проясняет последняя строчка!

Все тут и горе в последней строке.

То есть?

Хоть ты уходил налегке,
В дух твой проникла иная основа!

Какая?

Отличное, гордое слово.

Слово?

Барьер меж людской толпой
И троллем: тролль, упивайся собой!

Упивайся собой!

И ты с того лета
Жил, твердо усвоив правило это.

Я-то? Пер Гюнт?

Нет стыда в тебе, что ли?
Ты жил, хоть и втайне, как прочие тролли,
Успехи твои оттого и взялись,
Что помогал нам старый девиз.
Что же теперь выступаешь с отказом
Ты от того, чему всем был обязан?

Я эгоист? Тролль, спустившийся с гор?
Да это же глупость, нелепица, вздор!

У троллей, ты думал, газет не бывает?
За труд не сочти про себя прочесть:
«Дьявольский вестник» тебя воспевает,
В «Демонической почте» вошел ты в честь
С тех пор, как не стал появляться здесь.
Взгляни-ка, что пишет «Копыто коня»!
Статейка отчеркнута тут у меня
«О национальном сознании тролля»,
А в ней говорится, что «хвост и рога,
Конечно, для нас не существенны боле,
Но сущность троллизма и нам дорога,
Собой упиваться — вот наша задача!».
Тебя поминают, от радости плача.

Выходит, я тролль?

Ясно как день.

Зачем же я бросил родимую сень?
Жил бы себе у Рондских скал
И обувь даром бы не сбивал.
Пер Гюнт — это тролль? Как бы не так!
Будь счастлив! Вот тебе на табак.

Постой, королевич!

Не стой на пути!
Тебе бы в больнице место найти!