Джордж Байрон - Дон-Жуан

Увы, литература безголоса
В руках преторианцев [506] 62. Преторианцы — составляли императорскую гвардию в Древнем Риме. Они пользовались рядом привилегий и оказывали большое влияние на политическую жизнь Рима, провозглашая и свергая императоров. ; вид печальный!
Все подбирают жалкие отбросы,
Покорно льстят солдатчине нахальной,
А те еще поглядывают косо!
Эх, возвратись бы я, поэт опальный, —
Я научил бы этих янычар,
Что значит слова меткого удар.

Я несколько таких приемов знаю,
Которые любого свалят с ног,
Но я возиться с ними не желаю —
Не стоит мелюзга моих тревог!
Притом и муза у меня не злая,
Ее укор насмешлив, а не строг;
Она нередко, потакая нравам,
Смягчает шутку книксеном лукавым!

Среди поэтов и ученых жен
Оставили мы нашего героя
В опасности. Но скоро бросил он
Их общество кичливое и злое,
Где царствует высокопарный тон,
И, вовремя спасаемый судьбою,
Он в круг светил блистательных попал,
Где скоро сам, как солнце, засиял.

Он по утрам прилежно занимался
Почти ничем, но этот вид труда
Обычен; он изрядно утомлялся
И отдыхать ложился иногда.
Так Геркулес не делом отравлялся,
А платьем [507] 65. …Геркулес… отравлялся… платьем. — Согласно античному мифу, Геркулес (Геракл) погиб, надев платье, пропитанное отравленной кровью кентавра Несса. . Утверждаем мы всегда,
Что трудимся для родины любимой,
Хотя успех от этого лишь мнимый.

Все остальное время посвящал
Он завтракам, визитам, кавалькадам
И насажденья «парков» изучал
(Где ни цветов, ни пчел искать не надо,
Где муравей — и тот бы отощал).
Но светским леди эта «сень — услада» [508] 66. «Сень — услада» — ироническая цитата из стихов Мура.
(Так пишет Мур!), единственный приют,
Где кое-как природу познают.

Переодевшись, он к обеду мчится;
Его возок летит, как метеор,
Стучат колеса, улица кружится,
И даже кучеров берет задор.
Но вот и дом; прислуга суетится,
Гремит тяжелый бронзовый запор,
Избранникам дорогу отворяя
В мир «Or Molu» [509] Позолота (франц.). — предел земного рая.

Хозяйка отвечает на поклон,
Уже трехтысячный. Блистают залы,
В разгаре вальс (красавиц учит он
И мыслить, да и чувствовать, пожалуй);
Сверкает переполненный салон,
А между тем с улыбкою усталой,
Прилежно выполняя светский труд,
Сиятельные гости все идут.

Но счастлив, кто от бального угара
Уединится в мирный уголок,
Кому открыты двери будуара,
Приветный взор и тихий камелек;
Он смотрит на кружащиеся пары
Как скептик, как отшельник, как знаток,
Позевывая в сладком предвкушенье
Приятной поздней ночи приближенья.

Но это удается не всегда;
А юноши, подобные Жуану,
Которые летают без труда
В блистанье кружевного океана,
Лавируют искусно иногда.
Они по части вальса — капитаны,
Да и в кадрили, право же, они
По ловкости Меркурию сродни.

Но кто имеет планы на вниманье
Наследницы иль чьей-нибудь жены,
Тот прилагает мудрое старанье,
Чтоб эти планы не были ясны.
Подобному благому начинанью
Поспешность и стремительность вредны;
Бери пример с прославленного бритта —
Умей и глупость делать деловито!

За ужином — старайтесь быть соседом,
Напротив сидя — не сводите глаз;
О, самым обаятельным беседам
Равняется таких молчаний час!
Он может лривести к большим победам,
Он сохранится в памяти у вас!
Чья нежная душа в теченье бала
Всех мук и всех надежд не испытала?

Но эти замечания нужны
Для тех, кому полезна осторожность,
Чьим хитроумным замыслам страшны
Улыбка, взгляд и всякая ничтожность.
А если вы судьбой одарены,
Она предоставляет вам возможность
Во имя денег, сана, красоты
Осуществлять и планы и мечты.

Жуан мой был неглуп, хорош собою,
И знатен, и богат, и знаменит,
Его, как иностранца, брали с бою
(Опасности угроза сторожит
Со всех сторон блестящего героя!).
«Народ страдает, — плачется пиит, —
От нищеты, болезней и разврата!»
Взглянул бы он на жизнь аристократа!

Он молод, но стара его душа,
В объятьях сотен силы он теряет,
Он тратит, не имея ни гроша,
К ростовщику-еврею попадает.
Живет — хитря, безумствуя, спеша,
В парламенте порою заседает,
Развратничает, ест, играет, пьет, —
Пока в фамильный склеп не попадет.

«Где старый мир, в котором я родился?» —
Воскликнул Юнг [510] 76. Юнг Эдвард (1683–1765) — английский поэт; цитируемая Байроном мысль высказана в его известной лирико-философской поэме «Жалоба, или Ночные думы о жизни, смерти и бессмертии» (1745) и повторена в поэме «Смирение» (1762). восьмидесяти лет;
Но я и через восемь убедился,
Что старого уже в помине нет.
Как шар стеклянный, этот мир разбился
И растворился в суете сует —
Исчезли денди, принцы, депутаты,
Ораторы, вожди и дипломаты.

Где Бонапарт великий — знает бог!
Где Каслрей ничтожный — знают бесы!
Где пылкий Шеридан [511] 77. Шеридан Ричард Бринсли (1751–1816) — английский драматург и выдающийся политический оратор. Байрон имеет в виду его парламентскую деятельность. , который мог
Путем речей содействовать прогрессу?
Где королева, полная тревог [512] Королева, полная тревог . — См. прим. к V, 61 (см. коммент. 581 — верстальщик). ?
Где Англии любимая принцесса [513] Англии любимая принцесса — принцесса Шарлотта, дочь Георга IV и Каролины; умерла в 1817 г. Ей приписывались либеральные взгляды. Байрон посвятил ей стихотворение «Строки, обращенные к плачущей девушке» (1814). ?
Где биржевые жертвы? Где цари?
И где проценты [514] И где проценты… — намек на падение ценности биржевых бумаг. , черт их побери!

Что Бреммель [515] 78. Бреммель Брайан Джордж (1778–1840), известный в те времена щеголь и острослов. В 1816 г. бежал во Францию, скрываясь от кредиторов. ? Прах. Что Уэлсли [516] Уэлсли Уильям (1788–1857) — племянник герцога Веллингтона, известный своими светскими успехами. В 1822 г. была объявлена распродажа его имущества. ? Груда гнили.
Где Ромили? На кладбище снесли.
И Третьего Георга схоронили,
Да только завещанья не нашли [517] И Третьего Георга схоронили , Да только завещанья не нашли — намек, основанный на разногласиях между Георгом IV и его младшим братом герцогом Йоркским по поводу наследия их отца Георга III (ум. в 1820 г.). В связи с этими разногласиями распространились слухи об исчезновении подлинного завещания Георга III. !
Четвертого ж внезапно полюбили
Шотландцы [518] Четвертого ж внезапно полюбили // Шотландцы… — насмешка над демонстрацией верноподданнической преданности шотландцев Георгу IV, поводом для которой послужила поездка Георга в Шотландию в 1822 г. ; он, от Лондона вдали,
Внимает Соуни [519] Соуни — фамильярно-ироническое обозначение шотландца. , зуд вкушая сладкий,
Пока ему льстецы щекочут пятки.