Галактион Табидзе - Стихотворения

Так и со мной. Оклеветанный кем-то,
Я оступлюсь у могильной плиты,
В заупокойных молитвах отпетый,
Не удостоясь твоей доброты.

В царство теней на свое новоселье
Перенесусь, словно вихрь, на лету,
В пьяном угаре, в бессонном похмелье
Изнемогая, покой обрету.

О богородица, дева Мария! —
Розой на зыбкой и влажной тропе
Жизнь моя стелется в тщетном порыве
К свету безгрешного неба, к тебе».

Небо, снежинками звезд запушенное,
Глухо бормочут колеса вагонные —
Слышу сквозь дрему их песню унылую,
Грузию вижу, родимую, милую;
Вижу на персиках лунные тени я, —
Здравствуйте, персики в первом цветении,
Здравствуйте! Сердцем я ваш!

Вмиг оборвалось, как сны обрываются,
Всё, о чем в детстве незрелом мечтается,
Треснуло что-то… Но в шум утомительный
Новые звуки ворвались стремительно:
В них ликование, в них утверждение…
Вижу на персиках лунные тени я,—
Здравствуйте, персики в первом цветении,
Здравствуйте! Сердцем я ваш!

Снова душа, словно птица небесная,
Страха не зная, летит в неизвестное;
Снова я тот же, в пустыне затерянный
Путник, сквозь ночь проходящий уверенно.
Прочь, безнадежность, неверье, смятение!
Вижу на персиках лунные тени я,—
Здравствуйте, персики в первом цветении,
Здравствуйте! Сердцем я ваш!

Сад цветущий снится… Ты, как прежде, — там…
Снова — как убийца… Снова — по пятам…

Солнце — в тех же тучах… В листьях — та же тишь.
Мучишь, мучишь, мучишь… И не пощадишь…

Вечно, как однажды… Потому что — ты…
Жажду, жажду, жажду… Слышишь — как воды…

Что ж, тебя потешит… Мне — погибель, яд…
Похороны те же… Та же ектенья…

Свиток в ладонях сжимая пергаментный,
Ангел на землю взирал безутешную.
Что же, прощай! Зря поверил я в памятный
Вечер с серьгою алмазною грешною!
Шепчут моления губы бескровные —
Он еще вспомнит величие горнее!..
Замки Грааля с Лидийской часовнею
Рухнули, — вспыхнуло пение скорбное…
Как побледнела мечта остраненная,
Равная небу в лазурном сиянии,
Облако с тополем — музыкой стройною
В дымке азийской, в плену расстояния!..
Ангел пергамент держал, — продолжением
Листья взлетали — не с ними ль терзаемся?
Верил я зря. Мы томились сближением
Зря, — и отныне навеки прощаемся!..
Вихри янтарные занавесь смяли,
Вечер от страха дрожит и стеснения,
Ветер стихает — и розы увяли…
Что же, прощай! Навсегда! Без сомнения!..

Тайная принцесса —
Инеса, Инеса.
Кто ее ни встретит,
преподносит дар свой.
За ее лукавство,
за ее дикарство
От придворных лесть ей,
от поэтов — песня…

В мире католическом
За такое личико
Не жалеют царства…

Издавна в Кастилии
Есть стальное, сильное
От любви лекарство…

Ах, Инеса Кастро,
Инеса Кастро!..

Лишь тебя приглашаю, поэт. Я в слова твои вник,
Твой собрат, сопевец твоих нот, книгочей твоих книг,
Соблюдатель твоей тишины и слуга твоих музык.
Приглашаю тебя: углубись в листопадовый шум.
Я на радостях осени — душу свою отдышу,
Как при слове «ступай!» из тюрьмы выпускаемый узник.

Зазываю тебя. Поджидаю тебя. Заходи.
Не полы, а поля в моем доме. И нам впереди
Светят россказни и воркотня пожилого платана.
И — сквозной, продувной лицедей на подмостках полян —
Танцевальник изрядный, недюжинный, даром что пьян…
Я резвее и ветреней сроду не знал шарлатана!..

Так пойдем же вдвоем. Нам дорога — целебней бинта.
Раньше — полчища туч надвигала на нас темнота,
А в дальнейшем, увы, легион их и вовсе несметен.
Мы с тобою поэты, а значит, светилу родня:
Кость от солнечной кости и плотью — огонь от огня.
Пьем во здравие солнца, ему восклицая: «Да светит!»

Шут на площади,
Где твоя нищая труппа?
Выпал птенец из гнезда — рот разевает —
Белая ниточка тянется — крик одинокий…
Брось балалайку:
Не видишь — колышется площадь под нами?!
Еле ноги уносит пустынник босой — его
Пуля-пчела догоняет —
И так в переулок загнули.
А вон бежит барабанщик и костью берцовою
машет,
И барабан сам собою
Трепещет, трепещет, трепещет.
А вон бежит и визжит, убегает мясник —
Так от него убегал недорезанный боров.
Площадь колышет Алкея.
В его челноке — я.
«О госпожа, госпожа!» —
Госпожу догоняет служанка.
«Деньги мои!» —
Врассыпную
всех
догоняет
торгаш —
Десятью десять пальцев широко растопырил…
«Кто тут бубнит и чья тут посудина?» —
Интересуется некто.
Отвечать ему некогда.
Пусто на площади вмиг.
Выпуклая брусчатка
Блещет теперь янтарями початка.
Я опускаю прозрачное веко,
Чтобы кругом разлилось ханаанское млеко.
Посланы мне
Праздник и бедствие —
Бредни мои наяву.
С красным полотнищем узкое шествие
Движется через Москву.
Были записаны в книгах великих
Соединившие разноязыких
Неслыханные слова:
БЛИЖНИЕ — БРАТЬЯ — БРАТИШКИ — БРАТВА!

Эти легкие руки слепца
Над осенним простором…
Родная!
Что ж заплаканного лица
Запрокинутого
не узнаю?
Я вовек — над твоею судьбой —
Вдаль прозрачнолетящая бездна…
Ты ли, солнечная невеста,
Стала черной рабой?
Слезы выстудит стужа-зима.
Вся — сиянье и тьма,
Подойдет — пропадет.
Подкрадется.
Белый траур накинет — фату.
И тогда я умру на лету
Над простором твоим —
где придется.
На снега оседая, как мгла,
Среди мраморных плачущих ветел
Я коснусь голубого чела,
Стану одаль — и сгину.
Я, ветер.
Все оплывы снегов и литье…
Всё, от века чему научилось
Слишком нежное сердце мое,
Возросло, как волна —
и разбилось.
Я всегда. Я везде.
Но теперь
Только дайте две теплых ладони —
И спасите меня от погони —
Отворите мне дверь!
Был достоин спасения Каин,
Погибающий между людьми…
Ты сначала спаси,
А потом пойми —
Здесь
причастие таин.
Я летаю — я прахом лежу.
Всё земное в себе совмещаю —
Лишь себе ничего не прощаю,
Лишь тебя никогда не сужу.
Умираю,
об дверь разбивающий лоб.
О, прекрасные ваши ладони!
Голубые снега,
И взрывают сугроб
Благородные кони.
И летим — поверх
Снеговых дубрав,
И заря — аах! заря! —
Миндальный цвет, —
Смертью смерть поправ.
И печали нет
У застылых вод,
У заснувших трав.
Зашатался и встал
Алый лес знамен.
Колокольный звон
Разделяться стал.
Колокольный стан,
Перед ним — другой.
Стой!
Пока разбиваются колокола
И земля расстилается, пенно-бела, —
Не забуду, пока я живу,—
Вся равнина в холмах
разошлась по шву.
И шатнулись и охнули
Снеговые леса,
Будто уши оглохли,
Ослепли глаза…
А потом
шел поток
без дорог,
наповал
Всё топил
и за валом выкидывал вал.
То — Свобода. Такая…
ЕЕ ты пророк —
Не узнал? Ну еще бы!
Гляди не гляди,
Дай ей душу,
Хоть сам пропади,
У начала дорог.
Это так разрешилось
Средь белого дня
Молодого столетья
На чистой заре.
Это в горле
Стояло тогда у меня.
Позовите, пожалуй, Гюстава Доре…
Я же должен облечь
Это месиво плеч
И голов —
Целомудрием слов.
Колокольная молвь.
Колыбельная мгла.
А свобода выходит из волн,
Как наяда бела.
То обычай ее —
О заре
Омываться в крови…
Будем сказки рассказывать
О добре,
О воздушной любви.
Это слишком вблизи.
Дай, судьба, отдохнуть.
На глаза наложи мне ладонь.
Вытри кровь кто-нибудь,
Отгони огонь.
Снегу дай кто-нибудь —
Долог совести путь.
А никто не открыл,
Не приветил.
Пусть орел засыпает
Под кровлей насупленных крыл.
Засыпаю. Я, ветер.