Илья Риссенберг - ИноМир. Растяжка: Стихотворения

Если граждане в спешке услышат пушечной
Евроазис пустынный, раёк игрушечный,
Грёзой: К оружью! – гордись, заряд
Нулевой и сановный, хоть вщент разрушено
О-снованье, но веришь ли, рав из Ружина
Шлёт мо-мент-альный заградотряд.

С тягомотиной раненых гетто справится;
На таран беркутят Колесницу праотцев
На – Холокост!? – холостом ходу.
Златоверхому звону хiба доспехи бы?! —
Как на бедность Егупцу доставил бебехи
Непобедимый свободный Дух.

По неверью ковровень вдове соломенной
Замайданной войною народ несломленный:
Ятки грядою – на горле шрам, —
И восставшим на верную смерть, омытую
Морем чермным, по храмовому периметру
Темя, чур! пламя проломят нам.

И было..: от укоров белосвета укрывается
С повинною, больною головой
Лицо еврозии в украйне харьковца
Обыночной обыгой голубой.

И вспыхнуло с иголочки восстанье оглоушное,
И милосердна сызголу милоть,
И тело пламени единодушное
За праха благородного щепоть.

Метелица-наводчица у ненависти вызнала
В лице грехопаденья на плетень
Допрос материи, что слышно сызмала,
И синеты оттенки на плите.

Взыграло родовое сослуживцами на лестничной
Площадке, где отверзилась верста,
Сугревом озеро смолы сомлечное
Детинцу революции Творца.

В Божественном присутствии не верою, а вершею
Сражаю возвращённую из вы-х
Во прах, единожды в мирах умершую
За крах иллюзий однова-живых.

Верни пароль, – встрепещут перволичные озимые, —
Алтарной пище страшного Суда,
Как на пергамене, на тезоимени
Писаньем испещрённая душа!

Снит абсолютному слуху глухого покута
Снитие светное вечными ночвами вальса
В духе печальном волною частицу окутав
Благословенье запрета Не плачь Не печалься

Двух ипостасей почину в ничтовье взаимном
Зыбь колыбельную строг белизною виссона
Радуя страх о Замостье спасительном зимнем
Пел Тресвятитель и сонм тяготел невесомо

Красный Исав источает войну мировую
Вычтена волчесть из ярости Римского царства
Паства флешмоба семиждит амвон вкруговую
Здравствуй в шатрах из расчёта на Штрауса раз два

Как слепнет лёд, мыслепет полюлюкаю
Во лбу, не нацараплю ни следа
Любовных слёз на сладкую иллюзию —
С полцарства сердобольные дела.

Стеклынь, колоугольному восни меня
Напруглу – без элегий, верь, легко, —
Чтоб ко двору растенийного инея
Без розни и зазрений прилегло.

И отлегло. Подымчивой прилежности
Ме-дали нижним вышние мослы.
Скорей карету!, на крутой лыжне настиг
Заезд неближних звёзд, и падал смысл.

Земля небесной тяжела обителью.
Светильный вечер весел – как никто,
Покинув Китеж, не-ту-жил по кителю —
Сквозь некий сквернословящий хитон.

Ох, зимушка, почивших лебединая
Любимица, покорная нулю
На лунном аспре, где, бледнея, инея
Коронной кабалою прикорнул.

Имён и мест менялся колебаньями
Патонов мост… веселья во главе
Бледнеют, улыбаются, избавлены
Потомки сном, что злу благоговел.

Улики по реликтовому западу
Простят Руси, чей север сыроват
Для Китовраса, вредностью внезапною…
И древо смерти светом нарасхват.

Писатель – стон. В настольном пистолете
Смутьян, изношен сном, томатный сок..;
Ему-то что, а тем какое дело,
Чей дальний взор
К пульсару отведут
В телесно вопрошаемом столетье, —
Что слышно, как пульсирует висок
На автомате, – век водораздела
Возносит вздор
На старый акведук.

Работа санитарного сержанта,
Пройдущая сыновнею войной
До дня победного первопля: Мама! —
Как Венский лес,
Был мир, и вот те на
Дворцам Советов и законам жанра,
Шалман-душа соломенной вдовой,
Майдану евровидимая манна —
Удельный вес,
И роль отведена.

Плод Снегопада возьми-ка и сам изуми Его
Замысел, цель, проявленье, проталину, мель, —
Ниже, зимуя как ветвь милосердья взаимного,
Зиждется устный Завет на усталой земле.

Новонародженым вечнозелёная улица,
Тянут эхвойны навытяжку к сердцу миров
Время духовное, стан-с оловянный целуется
С матерью тонкой останнего наста, суров.

С верой грядущему ныне соитью прадавнему
Рад Украине Божественный свет дотемна.
Вновь недарма садоводу Адаму Майданову
В кровь универсум дочерних речей имена.

Смилуйся, смысл, над со-листом, улыбка землистая! —
Кедру присвоило облако славу и ствол.
Жаль-потрясла-Моисея астральная систола,
Плечи Днепра излечили скрижальный раскол.
Предан Синаю, что – знаю! – всемерную выстоял
Жертву вчистую, смиренья сутулый Престол.

Ворожба на вербном инее пущай
И тревожней неба верного хороший мой
Трижды Б-же мой холодному прощай
Присягаемый щепотью обмороженной

Подпростатному по креслу притупить
Острых прясел прототипы допотопные
Древожизненная присмерть неубить
Плодоносное подобит надподобие

На майдане над шатрами Самоты
Чёрный демон дымонит на хлебы мамины
Огневычурные сыновы черты
Осеняемые святом белопламенным

Вам по храму пятизвёздному керув
Пралевитый слабоженские соколь-ничьи
Дне-купальники-про-канувшие ув
Дрожь модальную верб-людную с иголочки

Старше милостынь во славы полынью
Златоглавую серебряную медную
Меж больными суеставами шестью
Шепчет Устью Алелуя Милосердному

Едва, неистовея, в тварном
Единственном завете: выстою! —
Забыть… не всё ж предусмотреть…
О муках совести, как встарь нам
Вомстят смоковницу ветвистую
Добро и зло, как жизнь и смерть.

Пальто-игрушат-катапульту
По грушам европейской улицы:
Твой циркуль грешен, Архимед,
Наполеонову ку… пульту.
Гаврош – Вирменич революции…
Героям..! Раненый начмед.

Петарды бьют по клети нижней.
Раскаянье вменяет скиния
Заклятью заметью знамён.
Снегирь… немое Пятикнижье;
На БТРе маска инея…
Рискует, иновременён.

Мол, свод единый, неделимый,
На башню снебилась осадную
Огнепоклонная купель.
Из купины неопалимой
Оплакал юношей осанною
Днепровский новый Ариэль.