Ду Фу - Ду Фу. В переводах разных авторов

Не было часа без облака

в небе от века.

Град и снега...

вот и иволги не появились.

Стужей встречает весна,

и цветы не раскрылись.

За водопадами вслед

осыпаются тучи,

Ветер в печаль повергает

лиловые кручи.

Пряди всклокочены -

путы индийской полыни

Толку что - с нитями шелка *

их сравнивать ныне!

В белых росах на заре

мандарины-корольки.

Конный одиночный след

у светающей реки...

Расцветают "камнедержцы" *

в пробудившемся саду.

В лодке ширь переплываю,

по течению иду.

Через борт склонясь, любуюсь:

счастью рыбок нет границ.

Оглянувшись, плетью взгляда

с веток спугиваю птиц.

Шаг за шагом постигаю

красоту осенних дней!

На пути уединенном

опасаюсь тьмы путей...

Дождь на реке

льет, изо дня в день, сил набирая.

Свищет-свистит

осень Тернового Края *.

Листья с дерев

ветер уносит с собою.

Вечная ночь

кутает в шубу соболью...

Слава, почет...

в зеркало зри поминутно!

Все, что обрел, -

сирая в лодке - каюта.

Страшно порой:

взыщет вдруг плату хозяин.

Старость, уход...

сроки назначить нельзя им.

Луна обгоняет

медлительных волн череду.

На башне высокой,

терзаемый мыслями, жду.

По краю небес

скитаюсь немыслимый срок.

Давно уж послал

окропленный слезами платок *..

В хрустальной росе

даже тени и те скруглены.

В Серебряной Речке *

на дне половинка луны.

Кто весть принесет,

письменами вышив парчу? *

Нахмуривши брови,

гашу, наконец-то, свечу...

Тысячи деревьев... тучи,

влажный мрак.

А над цепью горной

день дождем набряк.

Двери ветра настежь -

не закрыть никак.

Птиц речных в укрытье

возвращает страх.

Вот в акульем доме

застучал станок *,

Лодки дровосеков.

Лес валить не срок!

Чистотой, прохладой

яд тлетворный смыт...

Помыслы ветшают *...

Ввысь, на Башню, в скит!

Стенают в битвах

сонмы отлетевших душ.

Их отпевают

только плакальщики-старцы

Над полосой заката

сплотились толпы туч.

Неудержимый снег

кружит в метельном танце.

В углу горлянка-тыква...

нет зелена вина *.

В печурке тлеют угли...

да греет ли она?

Давно вдали от мира,

и нет вестей совсем,

Тоскую за письмом...

кому пишу, зачем?

Тропка узкая

над берегом петляет.

Переправа

тропку прыткую глотает.

В челн вхожу,

качаясь и кляня помеху.

Ухожу далеко

в Облачную реку *.

Холод неба

за пределами пустыни.

Час заката...

мы же только посредине.

Конь храпит мой,

тянет в северные страны.

Жадно пьют,

перекликаясь, обезьяны.

В ясных водах

дно усеяно камнями.

Отмель белыми

усыпана песками.

Возвращенье

от печалей избавляет *,

От недугов тяжких

разом исцеляет...

Держат скалы

смертоносные откосы.

Волны рушатся

в объятия хаоса.

На ветру стою один.

Пора обратно.

Сжав поводья,

вновь вздыхаю троекратно.

В жемчуге рос вянет листва,

клены, вся роща редеет.

Горы Ушань, ущелье Усянь -

духом уныния веет.

Волны на стрежне встают в полный рост,

в небе самом волненье.

Тучи над крепостью ветер сплотил,

слил их с земною тенью.

Лес хризантем снова в цвету...

слезы иных дней жизни.

Челн одинокий в вечном плену...

сердце в садах отчизны.

Всюду в ходу нож и аршин:

шьются на зиму платья.

Белый Владыка высью пленен...

грохот вальков на закате.*

Одинокая крепость Куйфу *,

солнца косые лучи.

В стороне, где Северный Ковш *,

блеск столицы в ночи.

Обезьяны вопят... слезы душа

при третьем их крике льет.*

Еду посланцем, может быть, зря...

восьмой луны плот.*

Зала скрижалей, курильниц дым

не витает уже в головах.

Башни белеющий парапет,

тоскует свирель впотьмах.

Ты посмотри! Как прежде была

в плюще и на скалах луна,

Так и сейчас озаряет тростник

и мискантов цветы она.

Тысяча домов под защитой гор...

утра зоревой покой.

День за днем сижу в башне над рекой,

в легкой дымке голубой.

На воде ночной дремлют рыбаки,

на волнах тщеты своей.

Ласковая осень... ласточки-птенцы:

в воздухе "фей-фей", "фей-фей".

Куан Хэн * радел, с докладами входил -

к славе не обрел пути.

Книгам * посвятил жизнь свою Лю Сян *

дело сердца не в чести.

Сверстники мои, соученики...

все без малого в чинах.

На Пяти Холмах * в дорогих мехах...

на откормленных конях.

В Чанъани бьются, говорят,

как в шахматной баталии.

Событий хватит на сто лет...

не превозмочь печали.

Вельмож усадьбы и дворцы

не в тех руках, что прежде.

Одежды те же и убор -

но не на тех, что прежде.

На северных заставах гром *,

бьют гонги раз за разом.

На запад колесницы мчат

переные указы.*

И рыбы и драконы спят *,

студеная водица.

Страна родная... мирный кров...

к вам мысль моя стремится.

Обитель горняя - дворец Пэнлай * -

к Наньшань * вратами обращен.

Злащеный столп Чэнлу *...

там, где Небесная река и дождь времен.

На западе пруд Яшмовый - в него

царица-матерь Запада вошла.

С востока фиолетовая мгла

уже заставу Хань обволокла.*

Два облака - фазаньих два хвоста,

два опахала овевают трон.

В короне солнечной дракона чешуя,

лик государя озарен.

Один лежу на берегу реки...

стремительны вечерние года.

Давно ли у лазоревой цепи

влачил на перекличке цепь стыда? *

Горло ущелья Страх За Спиной *,

корень излуки Речки Кривой.

Тысячи ли... осенней порой

скрадены белой мглой.

Венчик Цветка, двойная стена *

духом величия напоена.

Лотосовый запущенный сад...

правит в нем скорбь одна.

Полог жемчужный, резные столбы,

желтых цапель парад.

Вожжи парчовые, бивни мачт,

белые чайки парят.

Сил нет смотреть: жаль эту даль...

пляски минувших дней.

Самое сердце Циньской земли...

вотчина древних царей.

Озерная гладь Куньмин... *

воистину подвиг в веках!

Штандарты, стяги Уди *

прямо стоят в глазах.

Ткачиха надежду ткет *...

луна как сама тщета.

Ветер вздымает хвост

каменного кита.*

Колышется рис в волнах,

уходит на дно во мрак.

Роса холодит лотоса скит,

пыльцы пурпурный прах.

Застава у горных врат,