Василий Лебедев-Кумач - Сердце, тебе не хочется покоя!

Всего лишиться я готов —
И пищи и питья,
Готов покинуть теплый кров,
Готов скитаться я.
Готов терпеть позор и срам.
Питать тоску-змею,
Но ни за что я не отдам
Поэзию мою.
Меня тихонько позвала,
И я пошел на зов.
Она мне душу заплела
Венком из звучных слов.
Она поет в груди моей,
Свежа, как вешний день,
И свет и ночь таятся в ней,
И яркий луч и тень…
Тоска ушла, в душе светло,
О сколько мощи, сил!
Сиянье в душу мне сошло.
Я будто воспарил…
Мне хорошо, я возле звезд,
Я верю в чудеса…
Поэзия – волшебный мост
С земли на небеса!

Милый Пушкин в бакенбардах!
Я так рад, тебя встречая,
На портретах, на бульваре
И среди твоих стихов.

Ты мне стал таким знакомым,
Что мне хочется порою,
Поклонясь, благоговейно
Твою руку потрясти.

И стихи твои читая
В желтом свете министерки,
Я беседую с тобою
Под шуршание страниц.

Ну их, новых и нахальных!
С их брюзжанием бонтонным,
Их, всю бурю яркой жизни
Претворивших в грезофарс!
Ты – простой, понятно-милый.
За минуты наслажденья

Шлю тебе с земли унылой
Благодарность на Парнас.

Пусть ты сегодня ничего не сделал
И все же сделал многое в себе.
Ты каждый миг чертил нетленным мелом
Все то, что ты приписывал судьбе…

Добро и зло растут из полумыслей,
Великие дела – из малых слов.
Никто значенья мысли не исчислит —
Она лежит основой всех основ.

Пускай твоим стремленьям не просторно,
Пускай ты сделать ничего не смог.
Твои мечты – посеянные зерна,
Твоя печаль – грядущего залог.

Так славно в низенькой церковке
Дышать надышанным теплом,
Неловко ежиться в обновке,
Забыть о грешном и пустом.

Смотреть, как блики желтых свечек,
Что купы огненных цветов,
Из мрака выхватили венчик
И темно-строгий лик Христов.

Глядеть, как набожно толпятся
У зацелованных икон,
Внимать, молчать и растворяться,
Как будто видишь сладкий сон.

Через плечо соседу свечи
Вперед к иконе посылать,
Готовить дух к незримой встрече,
Со всеми слиться и мечтать.

Потом идти со всеми вместе,
Крестясь и шаркая, в толпу
И ощущать душистый крестик
От мягкой кисточки на лбу…

Средь войны, убийств, насилий,
Средь нужды и серых дел
Отрок пламенный Василий
Бодро тянет свой удел.

Вы, северяне, родились из холода,
Тонкою пленкой лег на вас лед.
Смех ваш размеренный слышен не молодо.
Голос ваш ровный ручьем не поет.

Речь ваша сонная вся однотонная,
Бледная, бедная взрывностью слов…
Чужда вам южная речь перезвонная,
Речь ручейков, ветерков и цветов.

Сладко-недужны все песенки южные,
Речи певучие речкой журчат,
Точно рассыпал кто бусы жемчужные.
Точно вдали колокольцы звучат.

В счастье и горе, под солнцем и тучами,
Мягко и плавно южане поют,
Словно роднятся словами певучими,
Ткут незаметно на сердце уют.

Где б ни послышалась речь серебристая.
Милое, славное, мягкое «га».
Чудится солнце и взоры лучистые.
Чудятся пряного сена стога.

Ночь. Качаются лениво
Желтой цепью фонари.
Простучал трамвай тоскливо
номер «три».
Или «пять». Прикрыть бы веки.
Ветер веки холодит.
Полутьма. Лишь у аптеки
свет горит.
Ноги двигаться устали.
Поскользнулся. Чуть не лег.
Что за черти накатали
тут каток?
Кто-то сзади дробит четко.
Женский шаг. Посмотрим – кто.
Хм… Гулящая походка
и в манто…
Э, да черт с ней! Свежим хлебом
Из пекарни понесло.
Подышал, взглянул на небо —
тучек нанесло.
Сторож к сторожу тащится
Погуторить и курнуть.
Поскорей бы лечь, укрыться
и уснуть.

Солнечным утром от счастия пьян я возвращался
от милой.
Рыжий! – мальчишка кричал, вздумав меня
подразнить.
Я улыбнулся: мальчишка смешливый, конечно,
не знал,
Как целовали сейчас рыжие кудри мои.

В дни тяжелые сомнений
Сумрак тяжкий отгони.
Сладким мигом вдохновенья
Время скорби осени.
Пусть среди упадка духа
Словно вешний ветерок
Моего коснется слуха
Радость рифм и стройность строк.
Чтобы тяготы отпали,
Чтобы снова сильным стать,
И дорогу от печали
Смог я людям указать.

Пахнет крапивой и прелыми листьями.
Все в паутине кусты бузины.
Глянешь меж листьев: под синими высями
Тучки прозрачные еле видны.
Узкая тропка кем-то проложена,
Тихо шагаю незнамо куда.
Плотный осиновый лист, словно кожаный,
Ветер сорвал и мне на руку дал.
Лист мне попался достойный внимания —
С пестрым жучком и слезинкой росы.
Слезка на солнце играет сиянием,
Жук, испугавшись, топорщит усы.
Бережно лист положивши осиновый,
Лег на лужайке средь вешних берез —
Слушаю счастливо говор малиновый,
Щелки кузнечьи и стрекот стрекоз.
Радостно сердце, покоем объятое,
Запахи леса щекочут в носу.
Ах, хорошо бы под пряною мятою
Вечно лежать на лужайке в лесу.

Сегодня я стал вспоминать о далеком,
И, свет потушив, на кровать полулег,
И вдруг увидал я невидящим оком
Звездистое небо и облачка клок.

Пушистый песок, словно крупные гряды,
И в море незримых судов огоньки,
Почудилась смутно ночная прохлада
И шелест прибоя и запах камки.

Припомнилась яркая белая змейка
На бархате моря от лика луны,
И запах гвоздики, пьянящий и клейкий,
И сны золотые, и дни, точно сны.

Исчезло пространство, и миг отодвинут.
И чувства припомнили старую роль.
Во времени радужный мост перекинут…
И прежняя радость и прежняя боль.

С зимы до мая
Терпел дома́ я
И грязь городскую —
А нынче тоскую
И хочется в лес,
Где купол небес,
Высокий и чистый.
Где звезды лучисты
Глядят с высоты
В поля, где цветы,
Где посвисты птичьи
И смехи девичьи
Вольны и легки,
Где есть мотыльки
И нет ни домов,
Ни тоскливых гудков.