Дмитрий Щедровицкий - Стихотворения и поэмы

Сколько плача в городах,
На ветвях – рождений,
Из подвала на чердак –
Сколько восхождений!

Сколько судеб, сколько доль
В узенькую дольку
Обратил лесной король, –
Сколько листьев! Сколько…

Бежит, не убегая,
Закатная река,
Её, не убивая,
Пронзает луч клинка,

А в ней, в траве-короне,
Простившись с белизной,
Лежит, не похоронен,
Зелёный царь земной.

Чем дольше я смотрел, тем твёрже
Был убеждён, что это – зверь:
От скул с нетерпеливой дрожью
До хищных складок у ноздрей

И влажных глаз нечеловечьих,
В которых шаткий ум дремал…
Но, убеждённый льстивой речью,
Я забывался – и внимал…

Все волненья обмелели,
Забывается недавнее.
Словно постоялец в теле,
Суетой душа не сдавлена.

Думал: в ум стучится гибель,
Это лето – не во сне ж его
Мир летящий залпом выпил,
Чтобы стать снежнее снежного?

Расцветали, опадали,
Созревали, чтобы выстелить
Путь белеющих сандалий,
Проложить смертями чистыми –

Тем, сходящим свыше, тропы,
Чьи ступни не свыклись с трением,
И они прошлись для пробы
По снежинкам, как по терниям,

И поют: «Мы тоже снимем
Угол с высохшими розами
В помещенье этом зимнем
С облетевшими вопросами…»

Снова лампа зажжена,
Ждешь любви и сил прилива,
Как в родные времена –
Под ночной немой оливой,
Где лампада боязливо
Гасла с приближеньем сна.

Это ты? А если нет –
Отчего же так похожи
Мысли грушевая кожа,
Чувства персиковый цвет?
Почему приходит то же
Слово через сотни лет?

Это ты? А если да –
Я люблю тебя, как раньше,
И меня твой стих звенящий
Увлекает, как вода,
Сквозь смертельных бедствий чащи –
Вот на этот луч, сюда.

Средь войск земли – благословенна будь,
До неба ростом – армия морская!
Тысячекратно преграждая путь
И снова беспрепятственно впуская,

Поёшь: «Воскресни – и из тучи пей!»
И вновь – у губ, и вновь свистишь поодаль…
Бубенчики распавшихся цепей
И путы с неба спущенной свободы!

Когда в гробницу страха жизнь легла,
Когда безумье было облегченьем, –
На ум, как на спалённые поля,
Вы низошли пророческим реченьем!

Вы пели властно, к вечности будя,
У времени на густохвойных склонах.
Спою и я, за струями следя.
И терем без единого гвоздя –
Да будет крепче кровию скреплённых!..
………………………………

…Был вечер густ. Играл бессонный Рихтер.
И, выйдя в мелочь свежего дождя,
Суть музыки запамятовал Виктор.
Она взошла в сознанье погодя –

Когда во всю ревущую длину,
Устав от запахов вокзальных, поезд
Обрушился в вечернюю волну –
И пел, во тьме мелкопоместной моясь.

И в тамбуре мелодию одну
Зрачки твердили, станции встречая.

И в ней стакан недопитого чая,
И лишний, осчастлививший билет,
И дама, поводившая плечами
От скуки, и концерты прошлых лет –

Кружат весенней сорванной листвой,
И каждый лист – живой в многоголосье,
И длится равновесья торжество
Как чудо в их нахлынувшем хаосе.
И это – Бах и музыка его…

…Одиннадцать мелькнуло полустанков.
Шлагбаумы с расцветкой арестантов
Впускают поезд. Виктор видеть рад,
Как на плакате два бойца из танков
Встречают прошлой осени парад.

Дождь, бывших пассажиров подхватив,
Как опытный носильщик чемоданы,
Уносит их. И в суете мотив
На станции сиротской долгожданной

Теряется, свой скользкий луч скрестив
С берёзовыми мокрыми ветвями.

И Виктор ищет, шевелит бровями,
Но нет – не вспомнить. И темно притом.
Здесь только пьяный хвалится правами,
Да туча ловит мир открытым ртом.

И свет заката тает восковой,
А через рощу путь ещё не близкий, –
Да ну его, мотив. Ведь не впервой.
Ведь он не паспорт: выбросишь без риска…

…Большим плащом накрывшись с головой,
Уходит Виктор в воинскую чащу.

…И жизнь с дождем несут сквозь лес журчащий
Его, как полуспящее дитя
Отец усталый, засыпая, тащит…
Забывшись, словно медленно летя,

Он шёл меж веток, не заметив, как,
Мелодию тропинки прерывая,
Фонарь в дотоле незаметный мрак
Вонзился и сгустил его, кивая
Дубов косматых тенью. Лай собак
Прошёл, как дрожь, по утреннему лугу.
И вдруг, подобно вспугнутому кругу
На камнем растревоженной воде,

Расплылся бас: – Привет душевный другу!
Здорово, Виктор! Пропадаешь где?

Дождь, пробуждая, падал на лицо…
Всмотревшись, он вскричал: – Откуда, Яков?! –
И под навес на ветхое крыльцо
Взошли. – Во всём и всюду одинаков
И сызмальства считаясь подлецом,
Ты опоздал часочков этак на семь…

И на крыльце запахло пятым классом
И окриками школьного двора…
– Вчерашним чаем эту полночь скрасим!
– Я так подумал – дверь открыть пора…

…Возня с замком, каникулярный смех,
Скрип, запах чая и сырой фанеры.
– Полдня в кустах скрывался ото всех,
И только ливень действовал на нервы.

– Переоденься! Не соболий мех,
Но рубище, достойное дервиша…
Строй дождевой маршировал по крыше…
– Так от кого ты прятался? Ответь!
– За стенкой кто? Соседи? Можно тише?
– Там Васька. Расхрапелся, как медведь.

– А, это тот, что восемь лет назад…
Он жив ещё? – Как слышишь. – Снова стонет?
Он, видно, жизни и во сне не рад:
По крикам судя – и горит, и тонет…
– Что ж, получил по долгу службы, гад…
Так что ты? Не по этому ли делу?

– А разве так не видно? Не в беде ли,
Ушедши из дому, под ливнем ждут,
Пока душа не отсыреет в теле,
Глядясь в стекло стекающих минут?
А в чемодане – шесть любимых книг,
Электробритва, рижский хлеб и вафли…
Сидишь – и поджидаешь каждый миг
Гостей незваных… Ну скажи – не граф ли?

– Так ты боялся, чтобы не настиг
Тебя закон карающий на даче,
Притом не на твоей? – Могло б иначе
Всё обойтись, не так, как в прошлый раз…
Я верю в Бога, только не в удачу.
Два года ссылки. Бог от срока спас…

…Вдруг свет погас. Тогда в беседу их
Включился дождь, безмолвно-говорливый,
И от его признаний Яков стих
И сидя задремал, почти счастливый…