Владимир Безбожный - От старости к молодости. Стихи. 1957–2016

Пусть мчатся годы юные,
Лицо мне режут старостью,
Но буду в ночи лунные
Бродить всё так же яростно,

Шептать стихи о юности,
Любить людей от радости.
Мочалить мир от дурности
И чистить жизнь от гадости.

Конечно, жить не вечность мне,
Знать меру важно каждому,
Но прочь года беспечности,
Впивай минуты с жаждою.

Чтоб дать счастливость вечную
Для всей земной окружности,
Вы жизнь и быстротечную
Стремитесь сделать нужностью.

Оружия, оружия! —
Гудит морзянка срочно.
Рабочие разбужены,
На сходках до полночи.

Везём, везём оружие! —
Стучат колёса глухо.
Спешат к Иркутску гружено
Секретно и без слухов.

Сидит в раздумье Бабушкин
На ящике пахучем.
Друзья с ним тоже рядышком
Молчат о самом лучшем.

О новой жизни, радостной
Мечтают люди молча…
Лишь в даль стучатся яростно
Колёса среди ночи.

Слюдянка спит заснежено,
А может притаилась…
Удар, удар – и бешено
Солдат орда ввалилась.

Вагон и надпись: «На допрос!»
Колёса мчат к востоку.
Сам генерал решил вопрос
Привычно и жестоко…

Один, другой и вот шестой
Упали в снег колючий.
Кровавый пар стоял густой,
Нависнув грозной тучей.

Трещал Байкал, заледенев,
В Мысовске – вой собачий.
Каратели народный гнев
Навеки в землю прячут.

Убили? – Нет, они живут
В сердцах, в граните, в песне…
И нас, своих внучат, зовут
Построить жизнь чудесной.

Я шептал в ночном затишье:
– С Новым годом, люди!
Я кричал, чтоб было слышно:
– Вашим счастье будет!

Не мороз его подарит
В карнавальной маске, —
Нас добро людское манит
Оживлять все сказки.

Звон бокалов полуночный,
Тост о счастье вечном,
Мчитесь телеграммой срочной
В сердце человечье.

Ещё годок в былое
Дриньканул песни нотой…
И в жизнь вползает злое
Неведомое что-то.

Два цвета: чёрный, белый
Крадутся ближе, ближе.
Как стынет ночью тело
И кто-то в щёки лижет.

Не юность девы милой
Струит тепло влюблённо, —
Морозит кто-то стыло
В сединах убелённый…

Я хочу для Тебя самый нежный,
Самый лучший придумать стишок,
Где сольётся с любовью безбрежной
В одно целое страсти поток.

Это будет каскад Ниагары
И уснувший в зорю океан,
Это пламя ночного пожара
И тепло наших любящих мам.

Ты услышишь шептанье травинок
И безликого грома раскат,
Этот стих мягкотою снежинок
И тюльпаном прильнуть к Тебе рад.

Ты поймёшь, как весомо и сложно
Одно слово «Люблю» прошептать.
Люди верят, что жить невозможно,
Если этого счастья не знать.

Я жизнь назвал людской борьбой,
А прозябанье – страхом.
Пусть юность рвётся в правый бой,
А трусость – тлеет прахом.

Силён корнями старый мир,
А новь – своим грядущим.
Победный скоро будет пир
Для всех вперёд идущих.

Проснись, моя юная Муза,
Воспой человеческий труд
Не музыкой плавного блюза,
А как оратории гуд.

Воспой скрежет лома о камень,
Свист ветра в стальных проводах,
Бессмертный целинный экзамен,
Полярные ночи во льдах.

Героику трудностей смелых,
Романтику сильных воспой,
Как ринулись в трудное дело,
Вступая с природою в бой.

Воспой созидателей мира,
Шагая упрямо туда,
Где могут тебя не в эфире
Услышать Герои труда.

У меня есть диплом
И в столице квартира.
Но совсем не о том
Я мечтал у Памира.

В белизну дальних гор,
В синеву поднебесья,
В азиатский простор
Улетал в детстве весь я.

Мне хотелось с орлом
К ледникам опуститься
И горячим крылом
Растопить их в водицу.

А на дальней горе,
Где цвели лишь тюльпаны,
Приогоромный дворец
Мечтой строил без кранов.

В моём дивном дворце,
Под названием Счастье,
Жили только бы те,
Кто безудержен в страсти

Людям радость нести,
Дарить юность и песни,
Те, кто Счастье растит
В этой жизни чудесной.

…Улетела мечта
Вслед за детством беспутным,
Да и зрелость не та, —
Быт привычный запутал.

Зачем, забыв про искушенья,
Иные кинды по ночам
Грызут науки в отупенье,
А после ломятся к врачам.

Во мне скопленье треволнений,
В читалке их нельзя мертвить.
Взамен согласен я без лени
Новеллы осени строчить.

Готов весне писать сонеты,
Терцины ночью над рекой,
Создать роман о томном лете,
Смущать девчат своей строкой…

От умников глухим заплотом
Декан поэтов отделил,
Ведь лирик – розня книгоглотам,
Он мир природы полюбил.

Бегут студенческие годы,
Последний курс не за горой,
И наши мальчики особо
Глядят на девочек порой.

Приметных нет у нас традиций,
Но старший курс опять решил,
Уже осознанно влюбиться,
И в тех, кто только поступил.

В своём кругу и в своей группе
Давно закончилась любовь,
Родною стала наша труппа
И манит нас чужая новь.

На робкий взгляд девчонок новых
И независимость ребят
У старшекурсников готовы
Десяток шуток, но молчат.

Все смотрят, лучших выбирают,
А после, лекции тесня,
Вонзаются в любовь – и к маю
Возникла новая семья.

Для избранных удел безбрачья
На смутной вузовской скамье,
Но и они с дипломом мрачно
Бредут к неведомой семье.

История тысяч столетий
Встаёт панорамой эпох,
С поры, где командою плети
Впрягались армады из сох.

Но мчат в забытьё те эпохи,
Теснит их космический век,
Где первым под маршевый грохот
Советский идёт человек.

В историю тысяч столетий
Особо вписать надо том:
О том, как октябрьские дети
Воздвигли коммуновый дом.

На первой странице бессменно
Ильич монументом встаёт.
Он молча и нощно, и денно
Весь мир к коммунизму ведёт.