Николай Филин - Очарованная душа. Книга вторая

Покорно заря догорала.
Сменяла прохлада тепло.
Небес близнеца отражало
Собою речное стекло.

И заводи он приглянулся.
Игра походила на сон.
Но вскоре зари фаэтон
В глубокую даль окунулся…

В сердечном архиве копаясь,
Я встретил мечту давних лет.
Как будто она улыбаясь,
Печалилась, … может быть, нет.

Была та любовь пасторальной.
В гербарии тот первоцвет.
Любовь стала эхом печальным:
И есть она, и её нет.

В тексте моей жизни я уж ставил точку.
Завершал его печальный эпилог.
Но явилась ты, и выпала отсрочка —
То, чего представить и во сне не мог.

Вехи «Безнадежность» как и не бывало.
Хоть немолодая, заиграла кровь.
Все, что ты сказала и не досказала,
Допишу в главе я «Поздняя любовь».

Грозовые тучи отошли. Я плачу.
Что-то есть такое, что с тобой навек.
Рук твоих касаюсь. Жест простой – означен
Многим смыслом жизни, мил мой человек!

Прими, мой друг, рифмованный букет
В твои полны цветенья сорок пять.
А это значит: снова лето, бабье лето,
И баба – ягодка опять.

Заря горит в твоих румянах.
Ночь тайной спряталась в очах,
А роза сладостным дурманом
Благоухает на устах.

Забуду ли я ту, что въелась смолоду?
Ведь ею думаю, дышу, живу.
Уже и седина пробила голову,
А я душой и телом наплаву.

Улыбка-солнце, и лианы-руки,
И соболь-бровь, и русая коса
В минуты одиночества и скуки
Мерещатся мне на судьбы весах.

И вроде небыль эту понимаю,
А вырваться нет сил из западни,
И сны навязчивые принимаю,
И в них ту женщину иль ей сродни.

После нашего свиданья
Выпадает все из рук.
Как я мучусь в ожиданье
Ласк любви и нежных мук.

Но берет меня досада.
Хоть была со мной добра,
Тщетно ждать былой отрады.
Ты – другая, чем вчера.

Жизнь твоя – без поворотов.
Пожелал – пассаж любой.
Ты, как бабочка в полёте.
Только это – не любовь.

Порой друг другу
что сказать
Не знали —
слов им не хватало.
Переводили по глазам:
Душа там
символы писала.
Любил он так,
что бил озноб:
То жар,
то холод был —
не знамо.
Но так
ему хотелось,
чтоб
Недуг
она сняла
губами.
А ей хотелось,
чтоб рука
Его
смелей гораздо
стала.
Она ж
в руке её пока,
Как заведенная,
дрожала.
Была весна,
и жизнь мила.
Игра судьбы
их увлекала.
А вот куда
она вела,
Их не заботило
нимало.

Что делать с вами, призрачные Тэ?
Не отпускаете ведь и на одночасье!
Плеяда «Танечек-Татьян» – все те
Аж от безусой юности до седовласья.

Распяла каждая на мысленном кресте
Мое слоящееся отраженье.
И сам я в изнурительном посте,
В обряде судном самоизбиенья.

Подобно неожиданной звезде,
Вам полоснул по сердцу-небосводу,
Но в истомлённой жгучей борозде
Я не оставил долгожданных всходов.

Вся жизнь мне виделась, как сон-обман.
И в вас не находил я утвержденья.
И жизнь прошла и – хлоп капкан,
И я распят на Тэ-крестах за согрешенья.

Липы качают листвою.
Ветер до зуда в ушах.
Что же их так беспокоит?
Что за загадочный знак?

Сутью живем мы одною,
В общей цепи как-никак.
Стало быть, и красотою
Свой обозначь каждый шаг.

Только вот с нашей любовью
Что-то выходит не так.
Слышится им пустословье
В наших амурных речах.

Как далеки мы с тобою,
Чтобы понять зов их чакр 52 52 Чакра – в духовных практиках индуизма – психоэнергетический центр в тонком теле человека. :
Что уготован судьбою
Нам не союз душ, а крах.

Обозвать это время безвременьем,
Отмахнуться и не замечать?
Только как, если сердце намеренно
Себя рвется сполна расточать?

Не сведешь и на мерки обычные —
До того непонятный процесс.
Время года оно безграничное,
В измеренье особом – твой крест.

В нем, как в семени, все добродетели:
Вера, мир, благости до краев,
Муки, радости – на долголетие,
Всё, что есть в совокупном – Любовь.

В условленное время, когда царила ночь,
Ко мне явилось тело, чтоб сплин 54 54 Сплин – хандра (англ.) развеять прочь.

Цветковым ароматом и страстной зыбью волн
Впорхнуло чудо статью, как жертвенник истом.

К ногам метнув одежды, душ лунный приняло,
Дохнуло древней тайной и нежно подплыло.

В постель мою упало желанное тепло,
К устам моим прильнуло, огонь в груди зажгло.

Послушный грешным ласкам и я уже пылал.
Бесстыдно было ль? В страсти уже не сознавал.

Лианы рук сплетались в немыслимую вязь.
А губы целовали так, что вскипала страсть.

Огнем горели белым тела в молочной мгле:
Резвились две форели, два всадника в седле.

И все прапражеланья, как магму из жерла,
Извергли в обладанье горящие тела.

Потом? Потом поспешность, греховность, чувств излом.
Была ли неизбежность идти таким путём?

Вулкан страстей сморился, остыл постельный лен.
Я телу поклонился, что был вознаграждён.

Если с губ обронила «нет»,
В «нет» девичьем другой ответ,
Раз преображенья звезда
Убеждает глазами – «да».
То души исходящий свет,
И любви, и жизни завет.

Если ж ДАканья галда 55 55 Галда – говор, крик, шум, брань, спор. ,
А в глазах – не свет, а слюда,
И неведом губам запрет —
Ничего в том хорошего нет.
О любви ли губам вздыхать,
Воспаленным жаждой греха.

Суд свой вынес бы исихаст 56 56 Исихаст – Происходит от Исихазм (от греч. hesychia – покой, – безмолвие, отрешенность) – целокупное учение-действие, направленное на стяжание Святого Духа и обожение души и тела. :
Свет фаворский 57 57 Фаво́рский свет – согласно текстам Нового Завета, таинственный Божественный свет в момент Преображения Иисуса Христа. душа не даст.