Георгий Скрипкин - Крестики да нолики

Корысть с предательством на ты,
Предать – не грех, была б доходность.
Глаза не ест зудящий стыд,
Не треплет робкая нервозность.

Корыстолюб имеет знак,
Знак барыша немалой доли.
Его не трудно распознать
И излечить, была бы воля.

Крестики, да нолики – детская игра.
Где же вы, соколики, лучшие года?
Жизнь моя беспечная – школа, да футбол.
Недотроги вечером – не забитый гол.

Вздохи и страдания – не моя печаль.
Выбрала желанного друга, привечай.
Растрепались волосы, защемило грудь,
Раззадорься голосом, распоется грусть.

Подмигни, глазастая, я к тебе примчусь,
И от губ заждавшихся вряд ли оторвусь.
Крестики, да нолики – детская игра.
Пронеслись, как молнии лучшие года.

О прошедших радостях нечего жалеть.
Бодрячком по старости легче умереть.

Вам ненасытным златопитающим,
Вечно жующим пороки и страсти
Я завещаю иное пристанище
Вместо покоя духовного рая.

Вас бы загнать в лоно жизни праведной,
Где погибают по вашей указке.
Но не хотите на поле брани вы,
Вам уготованы брони отмазки.

Ну почему бог не видит странности.
Гибнут не те, кто заказывал бойню.
Кто заказал, тот плывет от радости,
И богатеет на пакостных войнах.

Люди, не будьте пушечным топливом,
Вы же не доноры вечно жующих.
Им не дано даже малой толики
Крови и слез для людей живущих.

Я Вам открыл не только душу,
Я Вам открыл интим стихов.
Вы их старались скромно слушать,
Питаясь рифмой между слов.

Вы осторожно восхищались,
Потупив свой наивный взор,
Но каждый раз, когда прощались,
Плели восторженный узор.

Я верил в искренность восторгов,
Улыбкой радовал глаза.
А вы – добытчица историй
Творили козни за глаза.

Я с той поры уже не верю
В елей хвалебной мишуры.
Опять хвала, закройте двери,
Идите вон, в тартарары.

Есть ложь во спасение, есть ложь от испуга,
Есть ложь – отторжение от лучшего друга.

В заначке политиков есть множество видов.
Есть лживость для нытиков, есть ложь для элиты.

Потоками лживости смывается правда.
И нет уже живости в общении с собратом.

Мадам Лицемерие выходит на сцену,
Кичится размерами, пеняет на цену.

Речами слащавыми дурит слабовольных.
Сливает на шалости убойную вольность.

Преступные каверзы питаются ложью.
Страницы discovery сомнения гложут.

Моя любимая, курносая девчонка,
Мой колокольчик первозданной чистоты.
Как я люблю твою задиристую челку
И в ясном взгляде прорывающийся стыд.

Как мне приятно слушать страстное журчанье
Твоих по-детски не засаленных речей.
И наши встречи же, конечно, не случайны,
Поскольку ты сейчас ничья, и я ничей.

Но ты пойми мою обветренную душу,
Я не готов вливать в тебя былую страсть.
Прижмись ко мне и только разумом послушай
Как грудь пылает от невысказанных ласк.

Мне каждый взгляд твой отдается в сердце болью
И застревают в горле рифмы нежных слов.
Я не хочу тебя ласкать мужской любовью,
А ты возьмешь ли в дар отцовскую любовь?

Любовь сошла на станции без нас.
Я к Питеру прижался, ты – к Москве.
Меж ними не возник иконостас,
Который бы напутствовал говеть.

Прилипчива московская тусня,
Заманчива арбатская купель.
Запачкалась невинная весна,
Раскраской, не похожей на пастель.

Не раз я возле станции искал
Любви не запыленные следы,
Но кто-то их манерно затоптал,
Избавив мою душу от беды.

Любовь уехала опять,
забрав с собою солнце.
Но я не буду горевать
и мучиться бессоньем.

Я зарядился от любви
здоровым оптимизмом.
Зови меня скорей, зови
и встреча будет близкой.

Ну, а пока я пью до дна
остаток поцелуя,
За то, что есть любовь одна
и не хочу другую.

Когда стреляет женщина глазами,
Не падай под ее смешливым взглядом.
Представь, что для нее ты самый-самый
И сделай ее милой и желанной.

Откроются под робкою смешинкой
Любви еще не тронутые клады.
И станут ваши чувства смыслом жизни,
И будет в вашей жизни только радость.

И будет симпатичный человечек
Вещать о продолжении династии.
Любовь, она рассчитана на вечность.
Храни ее от будущих ненастий.

Люди добрые, земляки мои,
Перестаньте вы харахориться,
А не то мороз грянет холодом,
Да метелью злой ветер кинется.

Ветер кинется, снег завьюжится,
Занесет вокруг все тропиночки.
Не найдет пути милый к милочке,
В танце свадебном не закружится.

Не закружится, не обнимется,
Поспешит домой не целованный.
И закончится родословная
На краю села его именем.

Так покайтесь же перед Господом,
Распахните вмиг души грешные.
Растворятся в тьме злые лешие,
Добры ангелы будут в гости к вам.

Мама!
В этом слове жизни воплощенье,
Таинство священного начала.
Так мы величаем милых женщин,
Для которых дети – это счастье.

Мама!
Это слово первым произносит
Маленькое чудное созданье.
То, что кроме радости приносит
Сладкие мгновения мечтаний.

Мама!
Это слово с криком вылетает
В миг, когда терзают испытанья,
И когда усыпано цветами
Ложе исполняемых желаний.

Мама!
Это слово шепчется последним
Смертью окропленными губами.
Это слово дарят по наследству,
Веря в нескончаемую память.

Материнское начало
в женщине любой,
Только если повстречалась
чистая любовь.

Только если звезды светят
в небе для двоих.
Только если злые ветры
дуют мимо них.

Даже если растревожит
чувства ураган,
Сердце женщины не сможет
детство отторгать.

Попадаются кукушки
в облике жены.
Их запачканные души
миру не нужны.

Дитя мое, что может быть дороже.
Златой песок не стоит и мизинца.
И бриллиант с его небесной синью
Мне не затмит приятность детских ножек,
И детских ручек нежное касанье
Дороже мне объятий чернобурки.