Валерий Дудаков - Сметая сор стихов смятенных

Поднявшись спозаранку ненароком,
Опять стихи листаю не спеша,
Ем яблоко, и острым едким соком
Сочится темная, как тень, душа.

Мне б спрятаться от грустей и печалей,
Тепла коснуться близкого плеча,
Дождаться приглашенья, чтоб позвали
К пяти часам пожаловать на чай.

Так безучастна трубка телефона,
Короток день, а ночи все длинней,
Но светит в закоулках потаенных
Лишь свет твоей улыбки прежних дней.

Пусть далеки и сумрачны рассветы,
Но вновь с надеждой свет земной встречай,
Морозный день напомнит нам про лето
И солнцем чуть согреет невзначай.

Не сумев обрести терпенья,
Ты пойми, в этот трудный час
Разошлись притяжений звенья,
Что так крепко связали нас.

И не сблизились наши руки,
Не звенит телефона звук,
От тоски и тяжелой скуки
Не спасут голоса подруг.

Не смирившись с лихой бедою,
Убегая, к себе маня,
Ты капризной своей игрою
Потеряла совсем меня.

Так не просто в наставший вечер
Все осмыслить и все понять,
Может в церкви пресветлой свечи
Смогут тьму наших мук унять.

И порой от бессилья плача,
Принимая твою любовь,
Не могу поступить иначе,
Пусть Пресветлый рассудит вновь.

Гудел на Йорком колокольный звон,
Сверкало солнце, шли неспешно люди
Толпою плотной к Богу на поклон
Сквозь ряд нарядных арок и колонн
К собору, что свершен трудом столетий.

Вознес он башни к небу, чист и светел,
Застыв навечно – стражем веры строгим.
Струился пламень витражей соцветий,
И восхищенным гулом междометий
Заполнен был его центральный неф.

Плыл кораблем он праздничным для всех,
Кто радость сохранял в общенье с Богом,
Кто был несчастлив иль имел успех,
Но в этом храме осознал свой грех
Неправедный пред близким и Всевышним,

И захотел быть нужным, а не лишним,
В сем мире, что дарован нам как чудо,
В соборе, дивной музыкой застывшем.
Сквозь перекрытья сводов были слышны
Стенанья шедших к свету на поклон,
Слова молитв, разъявших тьмы заслон.

Вновь взывает память поневоле,
Чтоб прошедшей жизни не забыть,
Словно по чужой недоброй воле
Будет к ночи по-щенячьи выть.

И шальными утрами седыми
В час, когда хоть выколи глаза,
Словно начертая чье-то имя
По стеклу бежит вины слеза.

Камнем к голове прильнет подушка,
Не храня тепла ушедших лиц,
Где ж в тиши ночной найти заглушку
От тоски, не знающей границ?

От нее не убежишь по свету,
Я об этом знаю наперед,
В ожиданье отдаленном где-то
Кто-то предрассветно утра ждет.

За окном заманчиво и странно
Тускло вспыхнет свет от фонаря,
Так застыв в метелях и туманах
Год свернется в кольца декабря.

Серп, зацепившись, завис на краю,
Лишь за окном в полумраке,
Жалуясь с воем на долю свою,
Брешут бездомно собаки.

Словно решились по краю реки
Вылакать темную стужу,
Тускло колышет в воде светляки
Рябь, что вдоль берега кружит.

Ветренный посвист к деревьям пристав,
Кличет беду и ненастье,
Вспыхнет огнями идущий состав,
С склона бежит от напасти.

Стрелка отчертила час нулевой,
День уходящий сменяет,
Гул электрички в долине седой
Зябнущим псам подвывает.

Время ночное бредет не cпешa,
Тьмою пленяя округу,
Стоном глухим намотала душа
В ночь уходящую вьюгу.

Кружит, кружит, кружит снег,
С пеленой седою,
Заблудился человек
Со своей бедою.

Затерялся, в белизне
Не видать тропинок,
Бродит, словно в хмуром сне,
Приустал и вымок.

Видно выбился из сил,
Может вовсе плохо.
В поле тускло засветил
Куст чертополоха.

Треплет ость его снежок,
Но на стебле смелом
Светит розовый цветок
В беспределье белом.

Тронет лишь его ладонь
Под покровом снежным —
Он засветит как огонь
Робкою надеждой.

Заскрипит под звук шагов
Наст, что скрыт порошей,
Сквозь дурман густых снегов
Ищет путь прохожий.

Не сетуя на прихоти судьбы,
Я эту жизнь без лишних слов приемлю,
Весной, вкусивши огненной воды,
Зимой бегу на Огненную Землю.

В Сантьяго пробираясь сквозь Мадрид,
Все ближе путь к безмолвию пространства,
Пусть ноет сердце, пусть душа болит,
Чтоб обрести былое постоянство.

Чудны, Господь, в миру твои дела,
Сегодня Рождество, а мы в полете,
Уж видно нам такая масть легла
Плыть над глубокой бездной в самолете.

За столько верст, сквозь сколько дальних стран
Перелетит стремглав стальная птица
Атлантику и Тихий океан,
Преодолев, чтоб точно приземлиться.

И в месте, где под толщей вод сокрыт
Лишь остов кораблей, навек уснувших,
Пора про горечь позабыть обид
И выбраться из вязких снов минувших.

Сквозь льдов безбрежье, в белизне снегов,
Страшась неосторожности движения,
Мы в тишине, без так ненужных слов,
Вновь обретем былое притяженье.

В туманах белели вершины
Как сахар искрящихся гор,
Под рокот летящей машины
Долины раздвинулся створ.