Валерий Дудаков - Прощения. Прощания (сборник)

За избыточность сил и страстей неуёмных,
За кипенье в крови, ночи те, что не спать,
За неистовость клятв,
робкий шёпот влюблённых,
Старость верно назначит долги отдавать.

Забил фонтан – и радуга в «Киото»
Вдруг расцветила зелень на кустах,
И музыка щемящей тонкой нотой
Звучит, какую слышишь в редких снах.

Её гортанный крик вспугнёт павлиний,
И клёкот голубиный на траве.
Небесный цвет, торжественный и синий,
В пруду качнётся рябью на волне.

Вмиг брызнет дождь, спугнув прохожих строго,
С дорожек смоет прежние следы,
И цапля, невидимка, недотрога,
Вспорхнёт внезапно с камня у воды.

Чуть виден неотчётливо и смутно
Вдоль водопада пенистый изгиб,
Нестройный клин в воде плывущих уток
Сквозь отраженье серебристых рыб.

Нас манит сад уютной летней лаской,
Покой и негу где ещё найдём,
И музыка светится новой краской,
Так ярок цвет гортензий под дождём.

Мне дорог этот дом. К нему привык,
Уюту стен не яркой белизны,
К плющу, что вьётся по углу, где блик
Соприкасанья неба и стены.

Окна решётке, строгости камина
И зеркалу, что длит пространство вглубь,
В квартиру лестниц, узеньких, не длинных,
Откроешь дверь – покой, каким не будь,

К нему спешу. Ты в отдаленье где-то,
Так часто нахожусь я здесь один.
Гравюр замысловатые сюжеты
И рядом ярко пятнышки картин

Мне суету земную заменяют.
Прикрою шторы, молча буду ждать
Прихода рифм, кто только это знает,
Что нужно, чтоб в тиши стихи писать.

О чём они? Об этом старом доме,
Моей давно с ним связанной судьбе,
О том, что часто в сон под вечер клонит,
И коли откровенно – о тебе.

Отойдите с невнятными мантрами,
Я не ваш, православный, крещён,
Вашей верой, речами обманными,
Никогда я не был обольщён.

Покаянно мы молимся миром,
Перед Господом всяк виноват,
Вы ж латаете старые дыры
Обветшанием древним заплат.

Ваши звучные клики, стенания,
Барабанов пугающий гул,
Тех прельстит, кто в потёмках сознания,
Кто душою навеки заснул.

Вы нирвану, покой ожидаете,
Просветленья чудесный приход,
Наш Господь, Всемогущий, Страдающий,
И в спасенье надежду даёт.

Утро хмуро. Глаз неба не видно,
Застыли тяжёлые веки облаков,
Город не выполз ещё, очевидно,
Из цепких объятий недосмотренных снов.

Тишь. Затаились вольные ветры,
В норах прибрежных как робкая мышь,
Мачты прямые торчат в судоверфях,
В небо посланье сигналят: «Услышь!»

А оно разогнать облака не хочет,
То-то блаженство в сыром их тепле,
И в отдалении вдруг застрекочет,
Вертолёт промчится, как ведьма на метле.

Трафальгар-сквер пройтись, Уайт Холлом,
Огнями Биг Бена не спеша прикурить,
Английский бы выучить, и буду готов я
В городе этом безвыездно жить.

Какими цветами рассветит луга
Созревший и солнечный август,
Казалось, по ним не ступала нога,
Ценя и покой их, и благость.

Полуденный луч просветление льёт,
Весельем одарит светило,
Густым переливом, что кисть не возьмёт,
Богатство расцветов раскрылось.

В палитре оттенков таких не сыскать,
То явь, или, кажется, снится,
С природой порой в состязанье вступать
Не в силах импрессионистам.

Уже просело в небе солнце,
С трудом карабкаясь в зенит,
В просёлках первый лист червонцем
Пыль на дороге золотит.

Приметы осени яснее,
Хоть очевидно не видны,
Густеют ночи холоднее,
И всё расчётливее дни,

То час отнимут, то минуты,
Но сокращают свет дневной,
Уж вечер сумерками спутан,
Когда бредёшь к себе домой.

К теплу пристрастны, как известно,
Расстаться с ним не всяк готов,
Но всё привычно, повсеместно,
Ждём предосенних холодов.

Зависло облако, подставив ветру спину,