Михаил Буканов - Наутро там нашли три трупа. Поэзия

Та ему не отказала,
Родила, чем повязала.
И растёт Гвидончик два
Словно сорная трава.

А царевнины сестрёнки,
Той ещё, Салтанской жёнки,
Перебрались на Буян,
Где открыли ресторан!

Есть орех в ассортименте,
Крем-брюле тебе в моменте,
А ореховой халвы
Можно свыше головы.

Пристань вся сейчас в работе,
Корабли сюда в охоте,
Расторгуются, кубыть,
Что бы грузы быстро сбыть

Пушки больше не палили,
Корабли свободно плыли,
Ни проблемы, ни эмбарго,
Продавайте, супер-карго!

А у нашего соседа
Горяча была беседа.
Он затем пошёл за водкой,
А супруга – сковородкой.

Склеил наш Васятка лыжи.
Нет змеи супруги ближе.
Вон, Олег, мочил хазар.
И, ответил за базар!

А соседка, дура-баба,
Как собак у баобаба.
Был момент неописуем,
Так мы срок себе рисуем!

Быт, гадюка, семьи точит,
Неприятности пророчит,
Васька в морге, бабе вилы,
Всё в руках нечистой силы.

Трезвость – вот всему причина.
В цвете сил ушёл мужчина.
Пил бы, Васюшка, с женою,
Смерть не стала бы срамною.

Вместе б пили, вместе б спали,
Миновали бы печали.
Просто не было б причины,
Сковородка от кручины.

Ну, а если все довольны,
Их деянья добровольны,
Быстро выпили и спать.
Хорошо, едрёна мать!

Девки, мажьте салом пятки,
Все сюда, играем в прятки.
Или в «Яшу-дурачка»,
Только не на шермачка!

Чок, чок, пятачок,
Восемь девок на пучок.
Даже если по одной,
Нужен целый выходной!

Нонче мужики на фронте,
Раньше был я при афронте,
Деревенский, мол, обсос.
А теперя я возрос.

Рада мне сейчас любая,
Без мужей слезу хлебая,
Хоть пахать, хоть боронить,
Или вить в постели нить!

Я, конечно, не красава,
Так и бабонька не пава.
Я – единственный жених.
И мирской кобель при них!

Поговори со мной, профессор,
Всю вешню ночку, до зари.
Нет, тут ты точно не агрессор,
Прочти мне лекцию, смори!

Я сдуру на тебя купилась,
На эспаньолку и усы.
Зачем, зачем, скажи на милость,
Надела стринги, не трусы?

Когда в пучине ресторана
Ты подошёл, я поняла,
Бездонность твоего кармана.
Я так давно тебя ждала!

Ну, сколько можно разговоров,
Пора бы сразу и за грудь.
Мускат наш был, конечно, розов,
Да может водки отхлебнуть?

Давай бери судьбину в руки,
Хоть что-нибудь, но сотвори.
Всю ночь мечты сменяют муки,
И так до скорой, до зари!

Здорово придумали в штабе генеральном,
Гвардия пакуется в бешенстве авральном.
Всё пойдет к Германии, прямо эшелонами,
Рельсы плачут, маются, стонут под вагонами!

А в Восточной Пруссии, на Берлин нацеляны,
Гвардии дивизии будут перемелены!
И потери тысячны, и в плену до матери,
Чем в Генштабе думали, тетери-потятери?

Лучшие, отборные, Государю преданы,
По всему, по-видному, в Петербурге преданы!
Далека задумочка, аукнётся всемеро,
Как придёт семнадцатый, с большевизма семенем.

Нету старой гвардии, сволочь тризну празднует,
Ожили б убитые, может было б разное!
Разное грядущее, разная история,
А на революцию – петля моратория!

Лаптем всех я побиваху,
На груди рванув рубаху.
Первый парень, я такой,
Васька, с прозвищем «Лихой».

Вот вчера, подрался с мухой,
Съел на спор ведро с макухой,
Выпил граммов может двести,
И, теперь, иду к невесте!

Эй, Настёна, выходи,
На милого погляди.
Васька – русский богатырь!
Ты мне маслица притырь!

Ну, и хлебца караваху,
Сшей мне красную рубаху.
Что бы видел весь народ,
Твой милёнок – не урод!

Он вполне себе мужчина,
Не заблуда – дурачина,
А степенный человек,
И любовь твоя на век!

Ой, чего же ты дерёшься,
Да к Ондрюхе ближе жмёшься?
Понял, понял, ухожу,
Бить не надо, так дрожу!

В прошлом веке, в годы оны,
Были модны панталоны,
Как идёшь, так дохнут мухи.
К ним спинжак, жилет, галстухи!

И, «колёса», но, со скрипом,
А инача, дрип ты дрипом.
Чисто выпадешь из моды.
Не чувак, а враг природы!

Правда, были и другие,
Да, почти что, и нагие.
Босиком, рубахи вздутень,
Рвань порток, похмелья мутень!

Жил тогда Челкаш на свете,
Гордо ползал по планете.
Был частенько под хмелюгой.
Только волю звал подругой!

Был вором он из принципа,
Честно, мол, работать – липа.
Честно можно только красть,
И, во всем виновна власть!

Пил, бедняга, без просыпа.
Что и ждать нам всем от типа,
Что прославлен был в веках
И, отнюдь, не впопыхах.

И Онегин и Печорин
Не примеры, путь их вздорен.
А Челкаш народу близок,
Не высок он, и не низок!

Вышел трутень из народа,
Нам близка его природа.
Прирождённый, мол, бунтарь,
Словно Стенька Разин встарь!

Совесть нации, писатель,
Чувств и чаяний кромсатель,
Деньги жертвовал на хама,
И упорно, и упрямо!

Был на стороне толпы,
Чьи идеи не глупы,
Всё отнять и поделить,
А потом счастливо жить!

Только так не получилось,
И несчастье приключилось.
Челкаши порвали Русь,
С кличем: Хапай, и не трусь!

Ну, так что, писатель смылся,
В заграницах поселился.
А России не дано.
Развалилась и на дно!

Видим всюду мы масонов,
Точно штрипки от кальсонов,
Что среди бомонда бала
За ногой ползут устало!

Вон их уши – в Голливуде,
В Уолл-стрите, как на блюде,
Полон ими Пентагон,
И в Конгрессе их вагон!

Добрались и до России,
Так, на «Эхе», все витии
Любят долларовый билл.
Глаз масонский местным мил!

Всё бы ладно, это где-то,
Да ведь крутится планета.
И у нас в микрорайоне
Был силён пожар в промзоне.

Видно, в пляске ритуальной,
В честь семьи бисексуальной,
Кровь младенцев перелили,
Чем богов и разозлили.

Полыхнуло, боже ж мой,
Так масоны враз домой,
А пожарные два дня
Нас спасали от огня!

Масонья повсюду ковы,
Строги, гады и суровы.
Если где-то что не так,
Там ищи масонский знак!