Валерий Дудаков - Sapphire Princess

Когда отражается солнечный луг
На зыби солёной воды,
Небесное кружево выйдет из туч,
Раскинет повсюду следы.

Ни волны морские, что рыщут в ночи,
Ни ветры ему нипочём,
Он светел и ярок, как пламя свечи,
Осветит всё радостным днём.

Пылает, к нему прикоснуться бы рад,
Пожаром спалит невзначай,
Пусть лучшая будет из многих наград –
Небесная эта свеча.

Она рождена из святого огня,
Из алого солнца, поверь,
И значит так много она для меня,
И никнет в смирении зверь.

Осклаблюсь, засмеюсь, на Фаби глядя,
Её кульбит, касание хвоста,
Свалилась с трёх ступеней в нашем саде,
И требует вниманья без конца.

Какая умилительная псина,
Ну, снова смелый цирковой этюд,
Не жизнь, а просто спелая малина,
Когда тебе вкуснейший корм дадут.

Ну, не везёт мне с той, что в сердце вечно,
И цвет не в масть, уж говорил не раз.
Давай же, кувыркайся друг сердечный,
Я в жизни кувыркался столько раз.

И молча запущу я нежно руку
В густую золотую шерсть твою,
Когда-то бойко написал про суку
Есенин, что ж, я тоже подпою.

Вот сели бы, Серёжа, вдруг с тобою,
С Сергеем Тимофеичем втроём,
Собрались бы на Пресне, под луною –
Давайте дружно песню запоём.

И про любовь, а может про разлуку,
Про наших баб, что честь свою хранят,
Ну, Фаби, хоть ты псина, хоть ты сука,
Но самой лучшей стала для меня.

Если море смыкается с небом –
Куда бежать небесному псу,
Ни дома нет, ни покоя –
Решенье приходит простое –
В море нырнуть, в небо вспорхнуть,
К птицам прибиться, весь день веселиться,
Питаться нектаром чудесным
Дождей и туманов небесных,
С рассветами вставать, с закатами спать,
Сны разбирать потихоньку,
Крылами взмахнуть легонько –
Господи, слава твоя,
Ну как же чудесна земля.
Чур, чур, восемь дур
Нам устроят перекур,
А в ладони-плошки
Мы возьмём гармошки,
Славну песню заведём,
Мы про море пропоём,
Мы про небо пропоём,
Пусть побрызжет в нас дождём.
Летели две птицы-гаечки,
Горланили птички баечки,
Про «Сапфир Принцесс» круиз
С ярка солнца прямо вниз.
Малайцы, китайцы и европейцы-зайцы,
Прыгайте по палубам, черти загорелые,
Тонкие и толстые, стройные, дебелые.
Ваш кораблик-дурачок
Всем подарит сладкий сок,
В гости к капитану
Не входите спьяну.

Вечерние огни в открытом море –
Вы словно маяки,
Не оскорблю вас рифмой «огоньки»,
Иль рифмой пошлой «на просторе»,
Плывёт корабль отменных чистых линий,
Разносится игривая волна,
«Плывёт корабль» и именем Феллини
Вся память с ним полна, погружена.
Изящество и стать приумноженья,
Корма и нос, флагштоки, выкрест рей,
Вперёд корабль, силы не жалей,
Неси своё ты тело белой стати,
И, кстати, ватерлиний синий цвет,
Сливающийся с морем, вот мы, нате,
Утюжим волны, лучше судна нет.
«Принцесс Сапфир»,
блести в волнах сапфиром,
Тесни пространство, благо мощь дана,
В потоки моря ты погружена,
Таинственно гудят твои машины,
Спокоен в трюмах опытный народ,
Иди, плыви, дерзай – вперёд-вперёд,
В порты Тайланда, к берегам Кореи,
К китайским водам, где гудит народ,
Считая сам себя на миллиарды,
Лети, корабль, дерзай, лети вперёд.
На палубах играют в карты, нарды,
Таинственные игры разных стран,
Ты вестником иным державам стань,
Не дрогнем мы, не посрамим Россию,
Пусть палубы усталые дрожат.
Здесь вежливый народ, ни сват, ни брат,
Но каждый склонен подойти с поклоном
И с вежливым вниманьем: «Всё ол райт?»
Всех сблизил интернет и мегабайт,
Страсть путешествий, солнца верный выбор,
Все веселы, и кто бы то там ни был,
Готов друг другу руку протянуть.
Далёк и многодневен этот путь,
Вперёд, дерзай, вдыхай величье мира,
И ради моря – древнего кумира
Всех прохиндеев, пьяниц, мудрецов,
Заздравицу поднимем в эту ночь
«Столичной», виски, ромом и шартрезом.
Пусть горизонт настойчиво прорежет
Все тонкости стихий поверх земли,
Где столько миль проплыть вперёд смогли.

Они мерещатся,
иль, может быть, реальность?
Ты говоришь, что ангелы летают по ночам,
Храня от бед заснувших и уставших,
Я этому не верю. Дух изгнанья, ставший,
Как вечный жид, скитальцем, бродит там.
Хотя, быть может, говорю банальность.

Ночные тени,
что по небу проплывут скользя,
Мне в снах являются тревожными. В ладах
Они не могут быть с собой и окруженьем,
Мне представляется: их каждое движенье
Есть зов с немолчной просьбой на устах,
Унять тоску, коль успокоить их нельзя.

Возможно, это есть совсем
не христианский взгляд,
От ценностей далёкий
истинных и православных,
Не мне судить об этом, тема не моя,
Но рассуждая об основах часто бытия,
В стихах иль в прозе,
обозначу вскользь я главных
Виновников волнений, что мне душу бередят.

Ночь на исходе, плавно движется корабль,
Вдали огни повисли цепью горизонта,
Ты спишь, я полон нежности к тебе.
Дай Бог, чтобы в твоей мне дорогой судьбе
Ты в этом плаванье увидела резон,
Чуть отдохнуть душой,
молясь за ближних или слабых.

Всклокоченных и тёмных облаков
Зависла рать, на птиц больших похожих,
На горизонте с каждым часом строже
Прочерчивалась линия огня.
Мани меня вся даль без берегов,
Корабль затерянный, что силуэтом мрачным
Сребристый тон морской
контрастно оттенял.
Морская жизнь походна, бивуачна,
Невидимый художник смело снял
Прозрачной кисеи завесу с неба,
Широкой акварельной кистью прописал
Рассвет. Что Тёрнер,
Айвазовский наш, Буден?
Возможно, ни один из них здесь не был,
Поклонники стихий, вы гладь морскую
На кончике пера и кисти выводили тонко,
И неба слышала в рассвете перепонка
Неясный гул, невидимую истину простую.

Палящей жары раскалённое солнце
Ни птицы, ни звука, вокруг тишина,
Скажите, какая же это страна?
Малайцы, корейцы, китайцы, японцы,
Содом и Гоморра, привет кораблю,
По доллару скинемся, иль по рублю,
Отпраздновать, впрочем, еда даровая,
А выпивка? Это пока я не знаю,
Но чтобы сегодня её раздобыть,
Придётся, мне кажется, всё ж заплатить.
Стограммить с утра? Фу, невежливо как-то,
Ведь всё ж джентльмены рождаются с тактом,
Уж коль надираться, то к вечеру надо,
А, впрочем, для выпивки нету преграды.
И пьян капитан, в стельку пьяна команда,
И косит корабль, пассажиры косые,
А, может, быть зайцы? Косые квартиры,
Точнее кабинки и косит штурвал,
Ну кто невидалицы сей не видал?
Палит раскалённая солнцем жара,
Ну что ж, остограммимся? Видно, пора!