Александр Гранов - В провинции у моря. Книга первая (1998–2014)

Отец не может не прощать!
Детей, вернувшихся из странствий,
Порой испуганных и странных…
Но ведь они же Его часть!

Он думает лишь об одном:
«Со мной сын на пути к спасенью,
День зимний станет вмиг весенним,
А прошлое забытым сном,

Когда вернется сын мой блудный,
Его грех станет неподсуден,
И будет посрамлен мой враг.

Хоть уж давно Денница изгнан,
Но всюду злобы его призрак,
А в блудных душах терпкий мрак».
XI

А в блудных душах терпкий мрак —
Гордыня не выводит к свету.
Одни укоры и наветы,
И скрыт от глаз спасенья знак.

В безверье можно лишь гадать,
Но и оракул тут бессилен,
Ведут от цели странствий мили,
Коль не живет в них Благодать.

И в Святки блюдце не поможет,
Гаданий путь трагично сложен,
Он всех заводит в никуда.

Cпросившим отвечают тени,
Селя в них новый рой сомнений,
Чтоб длилась мрака череда.
XII

Чтоб длилась мрака череда
Под блеск сияний фейерверка
В бардак распахнутые дверки.
Топились в водке, чтоб года…

Шампанское, аперитив,
Красивые на вид коктейли…
Влекут, чтобы мозги хмелели,
Чтоб Он не смог их пробудить.

И тело душу заглушает
Злом из пропитых полушарий,
Чтобы жила лишь злобой дня.

Закрыты мерности и выси.
До них ли злобно-пьяной мысли…
Но всходит Веры, вдруг, заря.
XIII

Но всходит Веры, вдруг, заря,
София в нас ее рождает,
Безверье мудрость побеждает,
Чтоб не бежали годы зря.

Чтоб возвратившись в Отчий дом,
Смиренно встали на колени,
Презрев соблазны устремлений.
И поняли – спасенье в Нем!

Он радостно бежит на встречу,
И веселит деревья ветер,
Ласкает Солнца луч Весну.

Весну родившейся Надежды,
Что лучше будет все, чем прежде,
Что изживем из душ войну.
XIV

Что изживем из душ войну,
Навязанную нам Денницей,
Что жизнь не в автоколесницах,
Что ищущих Слова найдут.

Слова из самых главных книг,
Созвучных страждущей псалтири,
О том, чтоб души жили в мире,
Чтобы разлад их не постиг.

Чтоб в многомерности житейской,
Вела себя скромнее мерзость,
И обрела бы совесть лесть.

И средь рекламных изобилий,
Без страсти нравственных усилий,
Я чувствовал, что Слово есть!

I

Для богатых место расчищая,
Падают под топоры стволы.
Под тревожный всхлип голодных чаек,
Под шуршащий всплеск морской волны.

Место под содомский мрак осенний,
Эсхатологический ноктюрн,
Место, где всем править будут тени,
В тусклом эхо монетарных дум.

Солнце скрылось от стыда за облаками,
И омыв слезою дней прошедших камни,
Лопнула любви последняя струна,

И отрывной нотою взывая,
Увела от пропасти, от края,
Потопная не смыла чтоб волна.
II

Потопная не смыла чтоб волна,
Чтоб всех не поглотило море,
Чтоб истиной не стал лишь сумрак дна,
Чтоб торжеством не стало горе,

Чтоб разорвав привычно-мерный ход,
Сияньем осветило души…
Блаженных много, не один лишь Лот,
И струн любви в них не порушить.

Сколько же племянников Аврамовых,
Фанатичных, чистых, праведно-грамотных,
Нужно, чтоб встала волна в накате.

В забавах, играх мелениума,
Лабиринт то Ницше, то Ленина,
Только это всегда некстати.
III

Только это всегда некстати,
Вечер тени бросает на утро,
Некто хвастает деньгами, статью,
Считая себя очень мудрым.

Лишь изгои – поэты нищие,
Свет Вселенской любви высокой,
Служат главной стихии – истине,
И ответственны каждым вздохом.

Псалтирь озвучила Давидовы псалмы,
Наполнив все Иерусалимские холмы,
Высокой жаждою духовного стяжанья.

Звенит в веках Голгофская струна,
Хоть кажется, что победит война,
По делу будет воздаяние.
IV

По делу будет воздаяние,
По псалму пятидесятому,
И не избегнуть наказания
Богачу, нищему, всякому.

Всем лгут грехи отпускающие,
Ведь «грех всегда передо мною»,
Господь прощает лишь кающихся,
Заплативших своей судьбою.

Добиться чтобы у Отца прощения,
Постигнуть надо высшее смирение,
Изгнать из сердца всех страстей борьбу.

Губит всех иллюзия свободы.
И впустую пробегают годы
Для ищущих вне Господа судьбу.
V

Для ищущих вне Господа судьбу
Свой путь и мера испытаний,
За деньги, золото ведут борьбу,
Чтоб жить в достатке, без страданий.

Жизнь – вечный кайф, когда всего полно,
А нет, так кража без сомнений.
Идет всё в ход – наркотики, вино,
Вся жизнь на пагубу влечений…

Амурным ангелом из утреннего сна
В нас поселяется цветущая весна,
Чтоб разорвать дум потаенных цепь.

И говорит, покайся, человек,
Чело твоё дано тебе на век,
Неужто в наслажденьях только цель.
VI

Неужто в наслажденьях только цель,
Давай расширим горизонты
И, распахнув небесной жизни дверь,
Запустим в небо мысли – зонды,

Чтоб ощутить в себе Императив,
Тот, что заложен в души Богом…
Сказал поэт, душа должна расти,
И не бывает её много.

В нетронутых лесах, в таёжной тишине,
Раскрыв навстречу душу солнечной весне,
За нас молится инок безгрешный.

И час расплаты, замерев, стоит,
Пред силою неистовых молитв,
Но немногим об этом известно.
VII

Но немногим об этом известно,
Что когда засвистят соловьи,
В небе пишется главная песня
Для клавира Вселенской Любви.

Чтоб под звук её принцип антропный,
Проникая в умы и сердца,
Оживлял в душах главные строки
И рождал веру в жизнь без конца.

Вера – это уверенность в невидимом,
Верим ведь «Метаморфозам» Овидия,
И праведник верою будет жить.

Кто с какой стороны у зеркала,
Кто с какою подходит меркою,
Кто с надеждой, кто кого-то корит…
VIII

Кто с надеждой, кто кого-то корит,
Кто локтями мостит дорогу,
Но чашу свою всем придется испить,
Высшие оплатив налоги.

Каждого ждет свой сад Гефсиманский,
Молитва пред судом Пилата…
И уже не до тусовок – танцев,
Лишь мысль: «Да минует расплата».

А, впрочем, не как мне, а как должно все быть,
Мужайся и, чтоб зубами стуча, не выть,
Выстели Верой свою дорогу.