Сергей Остапенко - Ритуал [litres]

Я сунулся к одной из таких матриц, состыковался с ней через устройство обмена и некоторое время воспринимал какие-то сигналы, которые вначале распознавал просто как шум. Потом до меня дошло, что на самом деле меня знакомят с системой восприятия какого-то животного, причем для этого мне «показали» «фильм», кусочек из его жизни, возможно переживаемый им в текущий момент. Возможно, хотя я и не уверен, глазами змеи я наблюдал, как «тепловое тело» мыши перемещается по полю среди стеблей ковыля. Я испытал голод рептилии, напряжение кольцевых мускулов длинного туловища, холод окружающей среды и агрессивные рефлексы охотника. Я познал ее безграничное терпение и такую же безграничную концентрацию, позволяющую в один точно рассчитанный бросок вложить нужную для умерщвления жертвы мощь.

Методика обучения, практикуемая людьми, не идет ни в какое сравнение с кратким курсом «полевой практики», который я прошел там. После жонглирования словами и прочими символами в ученике мало что остается, да и то, что в него удалось вдолбить, носит опосредованный характер. Цивилизация людей так и не смогла продвинуться дальше создания опосредованных вещей. Мы греемся посредством одежды, передвигаемся посредством транспорта, излагаем мысли, общаемся посредством бумаги или более сложных изобретений, вместо того чтобы культивировать непосредственное знание и способности самого организма. Находясь же в Мировом древе, я за несколько минут получил огромный объем внутреннего знания, которое в своей полноте настолько позволило мне отождествить себя с изучаемым объектом, что целые поколения серпентологов могли бы учиться у меня таким дисциплинам, как змеиная психология, например. Только я ничему не смог бы научить их, ведь я в буквальном смысле побывал в шкуре змеи, а для них мои переживания остались бы не более чем сказками.

Я подозреваю, что обычный человек просто испугался бы и быстро прекратил «просмотр». Я же после такого сеанса едва не получил настоящее психическое расстройство. Дело в том, что отсутствие тела поначалу делает вас беспомощным и подверженным внешним влияниям, поэтому любая деталь, которая увлекает внимание, может поглотить вас без остатка и навсегда привязать к себе. Чтобы вырваться из жуткого змеиного мира, мне пришлось приложить все силы, имеющиеся в моем распоряжении. На самом деле я просто не знал, как освободиться, поэтому и паниковал. Рывок дал мне такую инерцию, что я тут же «влип» в новую кладовую информации. На сей раз она содержала «кластеры», касающиеся не конкретного живого существа, а каких-то глобальных процессов – не то тектонической активности какого-то участка поверхности планеты, не то статистические карты вероятностного распределения геологических составляющих планетной коры. Разобраться было невозможно: в отличие от принятых людьми способов работы с информацией, существа, спроектировавшие нашу поливселенную, не пользовались для этих целей математикой и техническими приспособлениями. Адекватнее всего суть их информационного продукта можно выразить термином «идея», почти в Платоновском, что ли, понимании этого слова. Дело в том, что эти «айдосы» не были подобием алгоритмов, используемых программистами для создания математических моделей предмета или понятия. Не являлись они также и его аналоговой копией, которую представляет из себя, например, скульптура человека. Представьте себе, больше всего эта «Книга жизни» напоминала собрание замыслов художника или режиссера – предельно точных, емких, саморазвивающихся, нигде не существующих реально, но являющихся абсолютно необходимыми для того, чтобы воплотилось и жило само творение. Кто, как и зачем все сие произвел на свет божий – тайна, которая по сей день остается для меня за семью печатями.

В самый разгар моего знакомства с начинкой грандиозного устройства по переделыванию вселенных со мной связался Тотх.

«Двигай ко мне, начинается самое интересное».

Я выбрался из очередного информационного узла и мысленно шмыгнул к нему. Тотх орудовал над финальной частью «реабилитационной» программы.

«Сейчас, – сказал он. – Еще пару минут».

Перед нами вспыхивали и гасли с невообразимой скоростью различные образы и символы. Инфокорректор посылал мысленные команды, реагируя на изменения «интерфейса», успевая при этом использовать дополнительные сведения, которые в резвом темпе предлагал «компьютер» в режиме обмена запросами.

Два переживания из того момента запомнились мне больше всего. Сперва я УВИДЕЛ энергетическое тело Тотха – очертания почти человеческой фигуры, сотканной из белесых, лучащихся пушистым игольчатым светом волокон тоньше паутины. Я понял, что теперь знаю об этом создании все: о том, что он собой представлял, когда имел тело, что чувствовал, о чем мечтал. Мне была доступна его память, жизненный опыт, текущие в его сознании мысли. Если бы я захотел, я мог бы выудить из этих пылающих бледным огнем волокон даже текущие импульсы, с помощью которых он руководил процессом возрождения своего родного мира. Постепенно я начал визуализировать и самого себя. Как оказалось, мы с ним почти ничем не отличаемся.

Не успел я опомниться от своего чудесного открытия, как пространство перед нами взорвалось каскадом безумствующих эманаций тьмы. Из зияющего разрыва в ткани реальности появилось величественное лицо соколоподобного существа, сочащееся силой, властью и угнетающей психику мудростью. Я в испуге сжался в пучок трепещущих струн пламени. Тотх, как я понял, выполнил нечто, эквивалентное поклону, выражающее всемерное почтение и покорность. Словно грохот падающего водопада, словно пронзительный плач волынки, сладострастный, как стон возбужденной женщины, и повелительный, как рык льва, мою сущность разорвал голос явившейся сущности:

«Ты уверен в своем решении, Человек-из-ниоткуда?»

«Уверен, Владыка», – ответствовал Тотх.

«Чего ты хочешь достичь?»

«Справедливости, Великий».

«Если Создатель сущего сочтет, что ты не прав, ты будешь вычеркнут из Книги Жизни».

«Моя жизнь – мизерная цена за то, что стоит на кону. Но это все, что у меня есть, и я принимаю условия Всевышнего, уповая на его суд и благость».

Демон, архангел, или кто бы он ни был, помедлил только краткий миг.

«Хранители этого мира не против. Да свершится воля Творца».

«Да свершится его воля», – еще раз «поклонился» Тотх.

Архангел взмахнул крылом, из которого брызнули звезды, и померк, рассеяв вокруг нас тьму. Мы парили над планетой легко и свободно; точка нашего средоточия находилась где-то в средних слоях атмосферы. Было холодно и пусто – именно так можно описать то, что я почувствовал, лишившись среды Мирового древа, уютной, как лоно матери.