Валерий Строкин - История с Малыми Тмутараканями [СИ]

Палец комиссара уперся в этого мужчину.

— Ты кто?

— Я? — мужчина покосился на стоящую рядом высокую, чернобровую женщину в белом платке.

— Гончар он, — ответила женщина, хватая мужа за руку.

— Это хорошо, пролетарий значит. — Максим благосклонно кивнул. — Пролетариев везде уважают. Как тебя звать?

— Мята Буй, — отозвалась женщина

— Назначаю тебя, Мята, от имени Советской власти, председателем колхоза.

Максим посмотрел на длиннобородых старцев и не смог не сдержать снисходительной улыбки.

— Вы, почтенные, можете идти на пенсию, на печку, да завалинку.

Комиссар испытующе посмотрел на гончара.

— В колхозе не должно быть единоличников и кулаков. Хозяйство должно быть общим, что значит одно и для всех. — Окинув взглядом толпу, поднял вверх сжатый кулак. — Только вместе, мы сила, порознь — ничто. Общее хозяйство, это значит больший урожай, это значит конец голоду и бедности, это значит процветание города и деревни.

Максим посмотрел на своих служилых.

— В губернию не поедем еще дня два, надо здесь навести порядок, поставить хозяйство на ноги. — Повернулся к гончару и его жене.

— Значит так, председатель, принимай хозяйство и вечером мне доложишь, сколько в деревне проживает людей, какое поголовье скота имеете и общий запас зерна и муки. Сколько пахотных земель, под какие культуры отданы. Действуй, если, что не так, обращайся прямо ко мне. Все, можете расходиться, но завтра, с утра, все опять соберетесь здесь. Кто не согласен с политикой партии, шаг вперед? — Никто из толпы не вышел.

— Пеняйте на себя, — Максим неизвестно кому, погрозил в толпе. Он спрыгнул с колодезного сруба. — Я с ребятами в сельсовете буду, надо и отдохнуть с дороги. Карпенко, займи пост, в той башенке, что возле ворот.

— Зачем?

— На всякий случай, — Строгов покосился на лимонку, в руках Карпенко.

— Спрячь гранату, с оружием не шутят. Если появится десятник, со своими молодцами, гони их в шею.

— Они мужики, может и больные на голову, но фигуры у них здоровые.

— Винтовка тебе к чему? Через пару часов, тебя Студент сменит.

Широко расставляя ноги, как на корабельной палубе, Максим пошел к новому зданию сельсовета.

— Тьмутараканцы, — комиссар сплюнул и покрутил головой. — Совсем народ забили, сволочи…

Студент шел на пост.

Карпенко, небось, заждался. Сейчас начнет скулить, почему так долго? Где ты был? Черт тебя драл? Через какой город шел — Перекатово?

По бокам дороги шли низкие изгороди, за ними невысокие рубленые дома с открытыми дверьми и окнами, украшенными резными наличниками, петушками.

Странная, странная деревня. Если через нее проезжал Радищев, отклонившись от своего маршрута, то с тех пор она, ни насколько не изменилась. Мужики-лапотники, бороды, как у старообрядцев, до пояса. А руки у нового старосты..?

Юлиан, остановился, он слышал, как за спиной хлопнула калитка и раздался девичий смех. Он обернулся. Три девицы улыбнулись, изучающе, посмотрели на чужеземца. Их светлые русые волосы, были заплетены в длинные косы, украшенные лентами, в ушах покачивались длинные серебряные подвески. Среди них была одна, такая, что сердце Юлиана, вздрогнув, словно после долгой дремы, забилось тревожно и радостно.

Он улыбнулся в ответ.

— Здравствуй, чужеземец, — сказала средняя, обладательница жгущих янтарных глаз.

Сердце Студента забилось еще сильнее. Юлиан нервно поправил на плече ружейный ремень, в очередной раз глупо улыбнулся, хлопая глазами.

— Здравствуйте красавицы, — пролепетал он приблизившимся девицам.

Девушки рассмеялись.

— Откуда вы, такие странные? Люди кажут, что вы черные волхвы.

— Из Губернска, мы. Красноармейцы, а не черные волхвы.

— Губернск, под Киевом или Черниговом?

— Нет, в верстах сорока отсюда будет, если напрямик, через тот лог, — Юлиан неопределенно махнул рукой в сторону частокола, там по его предположению должен был быть лес и овраг.

— Через лес, можно попасть в Матвеевку, а из Матвеевки, по старому тракту, можно и до Губернска добраться.

— Странное, ты рассказываешь.

— Чудно, — щебетали девушки

Средняя сказала:

— Нет, здесь таких мест и поселков Кто же вы?

— Ну, не оборотни, — обиженно ответил Юлиан. — Как нет, я не вру, мы из Губернска.

— Вижу, что не оборотни.

— А, как звать тебя? — вмешалась подруга, осторожно трогая приклад ружья.

— С оружьем поосторожнее. — Юлиан отстранил смуглую девичью руку.

— Звать меня Юлиан, — краснея, ответил он.

— Юлиан, — хором протянули девушки и весело рассмеялись.

— Не вижу ничего смешного.

— Странное имя, такое же, как и ты сам, — сказала средняя.

— Чужеземное, — добавила подруга.

Юлиан пожал плечами, — Я имя себе не выбирал, родители дали

— Правда, что твоя палка, может на расстоянии убивать? — спросила янтарноглазая.

— Это не палка, это бердан — оружейная однозарядная винтовка. Она на вооружении с 1868 года.

— С какого года?

— С 1868, - терпеливо повторил Юлиан, ласково поглаживая цевье винтовки.

Девушки опять рассмеялись.

— Теперь мы знаем точно, что вы чужеземцы, — сказала средняя.

— Почему, — нахмурился Юлиан.

— Потому что, вы и время считаете не так как мы. Дедушка оказался прав, — сказала средняя, та, что вызывала робость и своим голосом, заставляла сердце не биться, а трепетать.

— Я не хотел сказать, что сейчас 1868, на дворе двадцатый век, двадцать четвертый год идет.

— Не 24-ый, а 6530 год.

— Что, не понял? — Юлиан растерянно всматривался в лица девушек.

— Что здесь понимать, вы на землях Мстислава, князя Черниговского и Тмутараканского. Судя по всему, вы люди Ярослава, он всегда смуту в Киеве затевает, о славе Святославиной мечтает.

Юлиан потер лоб, почувствовал на пальцах холодные капельки пота.

— Какой Ярослав? Какой Мстислав? — прошептал юноша.

Девушки не слушали Юлиана, внезапно потеряв, всякий интерес, развернулись и пошли в низ пол улице.

— Какой Ярослав?! — Прокричал им вслед Юлиан.

Ответом был веселый девичий смех.

— Какой год они назвали? 6530? Какой бред, что это будущее или прошлое?

Юлиан охнул, вспомнив про Карпенко, и со всех ног, припустил в сторону ворот. Чья-то дворовая собака, радостно тявкая, бросилась следом за ним…

— Слушай Сидоров, ты что, через Перекатово добирался? Тебя что, в кругосветное путешествие, на восемьдесят дней отправили? — Эта фраза Карпенко нравилось, только по тому, что её часто повторял начальник Губернска. — Или ты шел караул менять? — Карпенко медленно поднялся с пола, с трудом отрывая от стены, затекшую спину. Он только недавно проснулся и сейчас чувствовал себя преотвратительнейше.

— Ты сам говоришь — тише едешь, дольше будешь, — попробовал отшутиться Юлиан.