Владимир Проценко - Успеть на войну [СИ]

Танкетка Т-27

— Чего ржете, сволочи, помогайте… ай не тяни меня за шею ты мне голову оторвешь.

Два ремонтника стали тянуть за гимнастерку… Треск и вот они стоят с воротником в руках.

— Так, стоп, никто и ничего сейчас не делает, — подойдя поближе, я спросил Сеню. — Ты зачем, дурик, две руки в люк засунул?

— Залезть хотел, — буркнул он.

— Залез?

Не дождавшись ответа повернулся к мужикам.

— Какие будут предложения?

— Может его внутрь затолкать, тогда он сможет руки вверх поднять и легко вылезет, — сказал один из ремонтников.

— Куда его там заталкивать я сам там еле помещаюсь, а он даже сидя выше меня, стоящего, нет там больше места, — подал голос механик-водитель.

— А что, если обмазать его солидолом, потом продеть под мышками веревки и вместе дернуть? А что, я так в детстве видел как пьяного трубочиста вытаскивали из трубы, — подал идею второй ремонтник.

Посмотрев на Сеню, я решился, была не была и развернувшись к ремонтнику лицом, произнес знакомую всем служившим в армии аксиому.

— Твоя идея – тебе и исполнять, тащи солидол и веревку. Да, чуть не забыл спросить, почему вместо квадратного люка он у вас круглый?

Мне ответил механик-водитель.

— От вибрации у нас лопнула верхняя плита, а здесь на рембазе предложили приварить люк от Т-38, вот круг на квадрат и наварили.

Тут прибежал ремонтник с трехлитровой банкой солидола, ловко запрыгнул на корпус танкетки, поставил банку перед носом у Сени и с вопросом посмотрел на меня.

— Давай обмажь люк, и все что с ним соприкасается, спину тоже не забудь, но сначала продень веревки ему под мышками, а то он потом в солидоле весь будет.

Пока обмазывали люк и Сеню, мне почему-то вспомнился мультик с застрявшим в кроличьей норе Винни-Пухом, чтобы вылезти ему пришлось чихнуть, а что, это идея. Найдя оторванный Сенин воротник и оторвав полоску материи я стал распушивать один конец.

— Коля, а что ты делаешь? — спросил меня обмазанный солидолом страдалец.

— Это, дорогой мой застрявший друг, то, с помощью чего, я надеюсь, ты покинешь приютивший тебя пепелац! — со вздохом сказал я.

Сеня смотрел на меня с явным опасением.

— Коля, ты что собираешься со мной делать, если что, я не дамся, — немного истерично заявил он.

— Куда ты денешься когда разденешься, — и, смотря на его перепуганную физиономию, не выдержал и заржал. — Не боись, боец ребенка не обидит, — тут над моей шуткою начали ржать все присутствующие. Подождав, пока все успокоятся, я начал объяснять. — Значит так, когда-то я слышал, что с помощью чиха вытащили один персонаж застрявший, в норе – вот на тебе я и хочу это проверить, пощекочу тебе нос, ты чихнешь и попытаешься освободиться, а поможет нам в этом солидол. А сейчас покрути плечами, чтобы хорошо смазались, да начнем помаленьку.

Ну что тут сказать, у нас все получилось после третьего Сениного чиха, который получился двухсторонним, сверху и снизу, он как-то немного крутнулся и начал привставать, освободил одну руку затем вторую, постоял пару минут под ободряющие выкрики и вылез, попутно собрав на себе весь солидол на рваной гимнастерке, но со счастливой улыбкой на губах.

— Ну что, Винни-Пух, рад за тебя, иди давай мойся, переодевайся у тебя сегодня вечером показательный концерт для этих ребят, — я развел руками, показывая на всех присутствующих. — Завтра я тебя с собой беру, будем учиться из пушки стрелять, поэтому после концерта много не пей.

Сегодня утром мне удалось договориться с экипажем танка БТ-5 взять нас на завтрашние стрельбы, им заменили танковую пушку и завтра они ее будут пристреливать, а мы – учиться стрелять, а для слишком любопытных, если что, все законно, не придерешься.

Стрельба из танка оказалась не такая как я ее себе представлял, а управление башней это вообще отдельная песня.

— Теперь правой рукой плавно наводи на мишень. Я говорю плавно, а не рывками.

— Да я пытаюсь, не получается у меня плавно. Ну вот, теперь мишень потерял, — я в сердцах крутанул маховик поворота башни в обратную сторону и оторвался от прицела.

— Как вы вообще через этот прицел что-то видите, у меня такое ощущение что смотрю через театральный бинокль.

— Не переживай, политрук, еще научишься. У меня все-таки танковое училище за плечами плюс опыт. Давай-ка начнем все заново, смотришь через смотровую щель, замечаешь цель, теперь через прицел наводишь пушку, левая рука управляет маховиком поднятия и опускания ствола, правая – поворот башни. Для начала делай это не спеша. Когда наведешь, нажми правой ногой на педаль.

Подвел, совместил, нажал, бабахнуло здорово, инструктор, он же лейтенант Леха, дернул за рычаг и из затвора выскочила горячая и дымящаяся латунная гильза, в нос шибануло запахом сгоревшего пороха.

— Ну, попал? — спросил меня танкист.

— А хрен его знает, — честно ответил я. — Я не видел куда снаряд улетел.

— Ладно, Коля, пойдем другим путем, сейчас я наведу пушку на мишень, ты посмотришь через прицел, запомнишь, затем я собью прицел, а ты уже сам попробуешь навести так как было, понял?

— Понял.

Вот так я и учился, через полчаса и два десятка снарядов, я уже уверенно попадал в мишень, но только когда танк стоял на месте. Ничего, время еще есть, научусь.

Через две недели когда мы прибыли на станцию Мга, я мог управлять танковой пушкой не хуже какого-нибудь лейтенанта только что закончившего танковое училище, но и не лучше.

Так мы ездили с выступлениями по дальним гарнизонам еще месяц, пока на одной из застав нас не догнал приказ о прекращении нашего затянувшегося турне и срочном возврате в родную часть.

Ехали назад мы три дня, останавливаясь только на обед и ночлег, совмещая его вечером с ужином, а утром с плотным завтраком. Вот, пока мы ехали, я от нечего делать, решил подбить итоги своей поездки, так сказать плюсы и минусы. Начну с минусов. Несмотря на то, что я в конце 1938 года, а точнее в декабре, отправил письма Сталину и Берии: об отвратительной подготовке войск РККА как в обороне, как и в наступлении, также о демаскирующем на поле боя обмундировании командного состава, о начале Польской компании первого сентября 1939-го, о прибытии в СССР для подписания пакта министра иностранных дел германии Риббентропа, описал и Финскую войну, о нападении на СССР в 1941, и о многом другом – никаких положительных сдвигов, я не заметил. За полтора прошедших года основной подготовкой красноармейцев осталась шагистика по плацу, а также разборка и сборка с последующей чисткой трехлинейки. Без изучения нового вооружения, без рытья окопов, только индивидуальные стрелковые ячейки, без марш-бросков с полной выкладкой, без интенсивной огневой подготовки. Это что же получается, во время войны бойцы не смогут хорошо стрелять, потому что почти не стреляли, но зато смогут красиво пройти строем. Окопаться в рекордно короткий срок и тем самым спасти себе жизнь при обстреле или бомбежке они не смогут, но зато смогут провести политинформацию о положении дел у нас и за рубежом. Я так подозреваю, что и в атаку они будут ходить в лоб, на пулеметы, за своим впереди идущим командиром, которого убьют впервые минуты. Почему? Да потому что командир, вольно или невольно, привлечет на себя внимание вражеских стрелков, как ходячая разноцветная мишень, будет впереди всех в синих галифе и фуражке с красным околышем и размахивать пистолетом.