Виктор Мурич - Путь голема (СИ)

Умолкли птицы.

Исчезли даже все время мельтешащие на ветках белки и шуршащие в кустах невидимые зверьки. На лес опустилось мрачное безмолвие.

Угнетенные окружившим нас мертвым лесом мы медленно идем вперед, с опаской глядя по сторонам.

Дайла нервно сжимает рукоять меча, то и дело, останавливаясь и прислушиваясь.

Тропинка впереди окутана плотным туманом, еле покрывающим верхушки деревьев.

– Откуда тут такое марево? А Дайла? Или нам правду знать не положено? – поинтересовался всю дорогу ни на шаг, не отстававший от меня Прыщ. – В натуре, толком нишиша не видно. Кто-то спецэффекты наводит? Антураж ужастика сооружает? Мертвые деревья… Тропа между мертвых деревьев… Туман, скрывающий тропу между мертвых деревьев… Что дальше по сценарию? Мужик в маске хоккейного вратаря и с бензопилой или… или, кто-то из вашего, местного фольклора, вылезет из тумана и начнет нас качественно и с усердием потрошить. Мож просветишь нас, ламеров диких и неместных?

– Туман здесь всегда, – хрипло ответила Дайла, остановившись у кромки белой пелены, скрывающей, что ждет нас впереди. – Беритесь за руки. Я поведу вас. Ни в коем случае не отпускайте руки. Что бы не случилось, мы должны быть…

За спиной раздался топот ног.

Все дружно обернулись, ожидая худшего.

– Ильич! – радостно пискнула Лиля. – Вы вернулись?

Тимоха приветственно вскинул руку.

– Эй, Ильич, как дракончик? Отдал богу душу? – широко улыбаясь, поинтересовался Прыщ.

– Дракона такими фокусами не одолеть.

Даже мне на душе стало легче от присутствия Ильича. Его знания и спокойствие внушают мне надежду.

– Пошли скорее, – Ильич, не останавливаясь, ухватил Дайлу за руку и потащил вперед. За девушкой потянулись остальные, крепко держа друг друга за руки.

Один за другим мы окунаемся в море тумана. Звуки шагов становятся глуше. Исчезли запахи. Света еле хватает, чтобы рассмотреть в молочном мареве идущего впереди.

– Много преследователей? – поинтересовалась невидимая Дайла?

– Даже больше чем я ожидал. Лес наполнен солдатами. Если бы не свернули к центру, обязательно попали в объятия карателей.

– Нам снова везет, – обрадовался Прыщ. – Мы крутые и неуловимые. Технология стелс в действии.

– Не очень. Мне не удалось достаточно оторваться от погони. Если не успеем вовремя добраться до сердца леса, они настигнут нас.

– Опять все плохо, – вздохнул Прыщ. – Не успею обрадоваться как на тебе. Загоняют нас как зверей.

– Идет охота на волков. Идет охота, – прохрипел я в пол голоса.

– Знал его? – удивленно прозвучал из тумана голос босса.

– Слушал. Всегда нравился. Он как в душу заглядывал…

– Мы тоже любили его песни. Бывало как засядем вечером у костра… Даже боги приходили его слушать. Они говорили – он поет убитые желания тех, кто его слушает.

– Мы это кто? – уставился я в молочную пелену. – Не хотите ли вы сказать…

– Именно.

– Этого не может быть!

– Не он один.

– И много?

– И маленький плот, и костер который догорит и прощай…

– Первых двух слушал и уважаю. Особенно второго. А вот насчет «прощай» – не понял.

– Прощай, прощай, – на удивление хорошо напел Ильич.

И сразу перед глазами поплыли кадры любимого фильма. Мне всегда нравился момент, когда появляется «Фараон». Судно уже давно считали погибшим – а тут воскрешение. И музыка… И голос…

– Борис?

– И он тоже. Тоска по дому… Уходя в чужой мир они многое оставили за спиной. Многие приближенные нашли убежище у вас. По своей природе они не могли оставаться в тени, вот проявляли себя, как могли… Кто-то пел, голосом проявляя боль. Кто-то, пытаясь забыть все, ложился грудью на амбразуру, искупая побег из родного мира.

Чем руководствуется наш поводырь в движении вперед для меня загадка. Ничего кроме тумана я вокруг не вижу. Иногда, кажется, что в нем мелькают какие-то тени, но надеюсь что ошибаюсь.

С того момента как мы погрузились в туман, мне все время кажется, что я слышу какие-то голоса. Еле слышные они что-то неразборчиво шепчут на неизвестных языках. Голосов много и все разные. Мужские, женские кажется даже детские.

– Стойте! – крикнул я и потянул идущего впереди Тимоху за руку.

– Что такое? – недовольно отозвалась Дайла. – По нужде приспичило? Терпи.

– Они говорят со мной.

– Кто? Глюки? – с деланной насмешкой поинтересовался Прыщ дрогнувшим голосом. – Это с тобой твой страх разговаривет.

– Голоса.

– Значит мы почти на месте, – сказал Ильич. – Не останавливайтесь. В тумане нельзя задерживаться.

Туман внезапно закончился, и мы оказались у подножия пологого холма, на склонах которого были выложены камнями ступени.

– Алтарь, – с ужасом прошептала Дайла, глядя на покоящийся на вершине большой камень бурого цвета. – Я туда не пойду!

– Нет выбора, – подтолкнул ее Ильич. – Мы уже с тобой об этом говорили. Помнишь?

– Помню. Я сделаю что нужно, – опустив голову, сказала Дайла. Рыжий локон выбился из-под повязки, но она этого даже не заметила. – Ради людей… сделаю.

– Что там? – спросил я. – Почему наша железная леди боится подняться?

– Здесь обитают древние духи, вскормленные кровью и душами жертв, – хмурясь, ответил Ильич. – Много лет ни одна живая душа не поднималась на этот холм. Люди стараются обходить это место десятой дорогой. Даже боги считали его проклятым и старались не приближаться. Они говорили, что здесь покоится древняя сила, которую лучше не тревожить.

– То спящие, то мертвые, то духи, – недовольно заметил Прыщ. – Фигня какая-то у вас тут творится.

– Алтарь существовал задолго до того, как в этом мире появились люди. Старики говорят, что он был всегда и всегда будет. Что вокруг него духи выстроили наш мир. Века назад наши предки совершали здесь кровавые жертвоприношения, желая ублажить духов.

– Зачем мы здесь? – спросил я у Ильича. – Зачем нам эти духи?

– Надеюсь, они помогут нам. Договариваться с духами это последнее, чего бы мне хотелось. Слишком велика плата за их поддержку, – тяжело вздохнул он и косо взглянул на Дайлу. – Но я не вижу другого выхода.

Вслед за Ильичем мы медленно поднимаемся на вершину холма. Каменные ступени истерты тысячами ног. С каждой ступенью невидимый многоголосый хор становится все громче. Голоса назойливо буравят мозг.

И вот, наконец, вершина.

На ровной площадке вымощенной плоскими камнями как плиткой покоится большой ничем не примечательный валун. Примерно метра два на три с углублением в центре. Если сильно напрячь фантазию, то он может сойти за каменную колыбель.

Ильич медленно опустился на колени. Так же медленно положил ладони на камень и, закрыв глаза, что-то еле слышно забормотал. На его лбу выступили бисеринки пота, а на виске пульсирует тоненькая жилка.