Лев Пучков - К-55. Обманувшие смерть

Панин усмехнулся чему-то своему, возможно, связанному с этой неравномерной статистикой, и продолжил.

Так вот Ильдар благополучно женился, завёл детишек и стал их воспитывать по образу и подобию своему… И наверно, лучше бы они сами воспитывались, как все прочие дети в жилом секторе, пока их отцы трудятся на нормальной работе, а не шарахаются где ни попадя по самым гиблым уголкам подземной колонии.

В общем, когда старшему исполнилось двенадцать лет, Ильдар стал брать его с собой на охоту. Хотел, видишь ли, сделать из него подобного себе великого следопыта, передать опыт, раскрыть все секреты мастерства и так далее.

Жена, кстати, была против, и они по этому поводу несколько раз серьёзно ссорились.

В итоге случилось так, что вот в этих самых Старых Рудниках, будь они неладны, сынишка Мусаева потерялся. Пропал без вести, как в воду канул.

Обстоятельства трагического исчезновения – отдельная история, но после всех поисковых мероприятий, когда стало ясно, что всё, пропал мальчишка, окончательно и бесповоротно, – жена забрала второго сына и ушла от Мусаева.

Не простила.

С тех пор Ильдар считает себя виноватым в том, что случилось, всячески казнится по этому поводу и избегает любых разговоров про людей, пропавших или погибших в Старых Рудниках. Поэтому близкие и знакомые стараются не трогать эту тему, знают, что это его больное место. Удивительно вообще, как он согласился сейчас провести группу по этому маршруту. Может быть, потому, что это был единственный вариант, и сержант прекрасно понимал, что без него живым отсюда никто не выберется.

– А Говоров…

– Саша – сын друга и коллеги Ильдара, – сообщил Панин. – Тоже охотник был – не из последних. На Тринадцатом едва не погиб, получил тяжёлое увечье и стал инвалидом. Ильдар помогал его семье, пока Сашка не подрос, принимал в нём участие.

– В общем, можно сказать, что наш важный лейтенант – воспитанник Мусаева?

– Да что-то, видать, неважно воспитал. – Сержант появился как призрак, бесшумно вплыл из тёмного коридора в подсвеченное зеленоватым муаром пространство камеры. – Вроде мальчишка толковый, но балабол, каких поискать… Интересно, заварил он люки или нет?

– Ильдар, не переживай по этому поводу, – напомнил Панин. – Ты всё равно уже ни на что не можешь повлиять. И потом, он уже давно не мальчишка – опытный командир, и там у него немало специалистов с головой и руками.

– Ладно, ладно, – пробурчал Мусаев. – В общем, разведка произведена, всё чисто, можно спокойно удобрять лес.

Непростую миссию по удобрению леса отправились выполнять не в индивидуальном разряде, а по парам. Да, вот такая «дискриминация», или даже дедовщина, это уж как кому нравится: главному разведчику можно в одиночку, а всем прочим – строго парами.

Возмущаться, однако, никто не стал, все восприняли требование как должное. Олег с Витей тотчас же убыли «доразведать местность», быстро, бесшумно, но… недалеко.

Ветер с прохода вскоре донёс подробный анализ результатов.

– Неправильные военные, – недовольно поморщился Мусаев. – По ветру присели. Вы это… потом в другую сторону идите, по противоходу. А то нам тут ещё ужинать и спать…

Пока Олег с Витей доразведывали местность, Мусаев сделал ряд странных движений.

Нащипал в коридоре горсть леса, выложил на стол и плеснул в неё немного воды из фляги. Затем разделся до пояса, снял ботинки, носки, и, помяв в руках смоченную водой горсть леса, обтер получившейся «мочалкой» лицо, шею и руки, затем ноги.

Завершив процедуру, сержант оделся и обулся.

В камере запахло терпким травяным шампунем.

– А разве в лесу не водится целая толпа всяких бикарасов? – уточнил Вадим.

– Ни один из них не опасен для человека, – успокоил Панин.

– А ты надёргай пучок да потряси как следует, вся живность и вывалится, – проконсультировал Мусаев. – Всю жизнь в походе вот так «умывались», ни разу никому не повредило.

Вернулись Витя с Олегом, тоже каждый с пучком леса. Панин с Вадимом, в свою очередь, отправились на доразведку местности.

Выполняя наказ мудрого могиканина, парочка лесоудобрителей отошла подальше от «уютного местечка», почти к самому входу в рабочий посёлок.

Панин осветил большую камеру, разгороженную пополам решёткой, и вежливо съёрничал:

– Ну вот, вполне пригодная площадка для испытательного полигона. Развлекайтесь на здоровье. Если вдруг что – я буду в камере напротив.

– Алексей, а у вас пипифакса не будет? – застенчиво спросил Вадим.

– Пи-пи… чего?

– Туалетной бумаги, – расшифровал Вадим, уже предвкушая сложности в понимании.

– «Туалетной бумаги»?! В каком плане «туалетной»?

– Ну… это… – Мучительно краснея, Вадим пытался подобрать слова. – Чтобы после того, как… Гхм-кхм… В общем, предмет гигиены.

Хорошо – темно, не видно лица. А вообще, конечно, дурацкая ситуация…

– А, понял! – догадался Панин. – Не понял… У вас ТАМ что, это делают бумагой?!

– А у вас чем?

– В жилом секторе – водой. Во всех прочих местах – лесом.

– Но там же бикарасы! Одно дело – обтереться, ладно, это можно понять. Но…

– Встряхнуть хорошенько, как советует бывалый терминатор краулеров Мусаев, и никаких проблем. Хм… Лес для этой процедуры в условиях похода едва ли не идеален. Одновременно и дезинфекция и дезодорация.

– Понял… – обескураженно протянул Вадим. – В общем, всё – лесом… А потом, значит, нарвать вокруг того же леса и засыпать результаты бомбардировки…

– Не обязательно, – усмехнулся Панин. – Лес быстро и эффективно усваивает любую органику. Так что через несколько часов здесь будет первозданная зелень в бурую крапинку.

– Любую органику? – насторожился Вадим.

– Совершенно верно, любую, – Панин качнул фонарём, обводя камеру по кругу. – Именно поэтому краулеры упаковывают свои «заготовки» в паутину. Без этой меры предосторожности «припасы» пролежат недолго, если рядом будет хотя бы незначительный сегмент леса.

– Послушайте… А откуда вообще такие «заготовки» берутся, если люди ходят с триммерами? Неужели все эти несчастные подошли близко к кладке?

– У нас здесь хватает людей без триммеров. Разжалованные, дикие, изгои и так далее. Триммеры только у регулярных граждан.

– «Разжалованные»?

– Когда человека приговаривают к рудникам, его лишают статуса гражданина – разжалуют и отнимают триммер. Заключённые иногда бегут с рудников. В Нейтрали рождаются дети, которых нигде не регистрируют. На Тринадцатом у нас есть… Гхм-кхм…

– Что?

– Ну, скажем так, несколько сообществ… Наподобие тоталитарных сект… В общем, в К‑55 хватает людей, которые живут без триммеров. И ничего, справляются. Другой вопрос, что без триммера гулять по нежилым зонам и секторам очень проблемно. Обычно такие прогулки заканчиваются в гнезде, под пеленой паутины. И что страшно: краулеры зачастую не убивают «припасы» длительного хранения сразу. Ранят так, чтобы парализовать жертву, заворачивают в кокон… Дальше по смыслу.