Максим Шейко - Идут по Красной площади солдаты группы «Центр». Победа или смерть

Рандеву произошло на рейде Рейкьявика – столицы оккупированной американо-британскими войсками Исландии, что было совсем не случайно. Скалистые фиорды Исландии служили своеобразным мостом между Европой и Американским континентом. Через бухты Рейкьявика и Хвальфиорда шел колоссальный поток грузов, здесь формировались и пережидали жестокие зимние шторма атлантические конвои, здесь отстаивались и заправлялись эскорты. На аэродромах Исландии базировались патрульные самолеты берегового командования, охотившиеся за германскими субмаринами и рейдерами в Атлантике. Мрачный и бесплодный остров, затерянный на границах Арктики, был связующим звеном между еще не покоренной нацистами частью Европы и заокеанской Америкой, ставшей главной надеждой всех антигерманских сил Запада на реванш.

Исландия была первой и пока единственной страной Европы, занятой американскими войсками, плацдармом и перевалочным пунктом для грядущего англосаксонского контрнаступления. И встреча здесь, на краю мира, глав двух мощнейших держав должна была символизировать собой грядущие перемены в ходе войны. А перемены были и впрямь необходимы. Уходящая зима стала страшным временем для приверженцев «свободы и демократии».

Вступление в войну США вместо облегчения принесло только расширение масштабов войны и… новые поражения. Наступление японцев на Тихом океане развивалось ураганными темпами, пожирая колоссальные пространства и ресурсы с невообразимой быстротой. Вся густозаселенная и богатая сырьем Юго-Восточная Азия оказалась потеряна. Западная часть бассейна Тихого океана перешла под полный контроль Страны восходящего солнца. Непосредственная угроза вторжения нависла над Гавайями, Австралией и Индией – ключевыми опорными пунктами союзников в Океании и Азии.

А в Атлантике бесчинствовали «У-боты» – германские субмарины собирали самую обильную жатву с начала войны. Транспорты союзников отправлялись на дно сотнями, эскорты не справлялись с охраной все новых и новых конвоев. Штаб Кригсмарине умело маневрировал силами, охватывая действиями «волчьих стай» все новые и новые районы океана, заставляя британский и американский флоты раздергивать и без того недостаточные силы ПЛО. В результате потери торгового флота подскочили до критической отметки (и продолжали расти!), а поток идущих через океан грузов неуклонно снижался, угрожая в перспективе коллапсом британской экономики.

Единственным стабильным участком стратегического фронта было Средиземноморье. Здесь инициативой, безусловно, владели англичане. Но даже там отсутствовали явные успехи – франко-итальянские силы хоть и пятились, но держались, отражая в Тунисе упорные, но чересчур безыскусные попытки англичан овладеть всем североафриканским побережьем.

Зато приятной неожиданностью стала необыкновенная стойкость Советского Союза. Страна советов не только выдержала чудовищный натиск германских армий, но и смогла с наступлением зимы перейти в наступление, поставив считавшийся непобедимым вермахт на грань катастрофы. Так что можно было не сомневаться: основные силы «Оси» и в 42-м году будут скованы на бескрайних просторах СССР. И этим надо воспользоваться!

В США принимали одну производственную программу за другой, самая мощная в мире промышленность перестраивалась на выпуск военной продукции, поток вооружений и военных материалов хлынул в стремительно формирующуюся армию. На глазах возрождался и потрепанный флот, быстро пополняясь новыми кораблями – от тральщиков и корветов до линкоров и ударных авианосцев. Американцы на ходу учились воевать, не стесняясь перенимать опыт у британских коллег там, где это было целесообразно (например, в способах организации конвойной службы и противолодочной обороны, где англичане за два с лишним года войны, что называется, собаку съели). Решимость союзников вести борьбу до полной победы была непоколебима, несмотря ни на что. Оставалось только выбрать точку приложения первоочередных усилий. Вот тут-то и возникли разногласия, для решения которых понадобилась личная встреча лидеров двух великих наций.

Черчилль, верный периферийной стратегии, предлагал сконцентрироваться на овладении французскими колониями в Африке и вытеснении немецких субмарин из Атлантики. Лишь после этого можно будет приступить к высадке в Европе, причем как можно дальше от Германии – в Норвегии, на Балканах, на Пиренейском полуострове. А пока будут идти эти предварительные операции, следует начать совместные масштабные бомбардировки европейских городов с целью подрыва промышленного потенциала и морального духа населения. Советскому Союзу при всем этом действе отводилась роль «кровавого болота», в котором завязнут немецкие танковые клинья.

Рузвельт, уповающий на экономическое превосходство союзников, настаивал на более активных действиях. Предлагая уже в 43-м году осуществить полный разгром сил «Оси» в Европе путем массированного наступления на суше, море и в воздухе. Для этой цели предполагалось в течение 42-го года очистить от франко-итальянских войск Северную Африку, уничтожить или заблокировать в гаванях надводные флоты и субмарины «Оси», сформировать и развернуть на подступах к Европе армию вторжения и подавляющие военно-воздушные силы – весьма смелые планы, особенно учитывая довольно безрадостную ситуацию, сложившуюся на фронтах войны. Правда, для его осуществления требовалось сформировать «с нуля» несколько сотен новых дивизий и авиакрыльев, а также найти способ перебросить все это через Атлантику, в которой продолжали бесчинствовать «пираты фюрера».

Советскому Союзу, как и Китаю, следовало оказывать помощь военными материалами и вооружениями, поставляемыми по договору о ленд-лизе, чтобы связать в этих странах как можно большее число войск «Оси». В этом вопросе британские и американские планы также расходились, так как англичане выступали за минимизацию военных поставок независимым союзникам.

Единственным пунктом, по которому стороны сразу сошлись во мнениях, была роль фронтов в предстоящих сражениях: Германия единодушно была признана наиболее сильным и опасным из противников. Соответственно, европейский театр военных действий получил статус приоритетного, а тихоокеанский был признан второстепенным – на нем предполагалось пока ограничиться обороной. По всем остальным позициям пришлось искать компромисс, выдвигая аргументы и идя на уступки. Победителем из этой своеобразной ораторской дуэли вышел многоопытный в политических дрязгах британский премьер. Сэр Уинстон, ловко используя продемонстрированную американцами беспомощность в военной сфере, продавил свою осторожную стратегию окружения и изоляции стран «Оси» и прежде всего Германии. Рузвельт, больше привыкший заниматься внутренней политикой и экономикой, не смог переломить упорство поднаторевшего в политических баталиях «британского бульдога».