Алекс Хай - В интересах государства. Аудиториум, часть 2 [СИ]

— А чего я сразу?

— Язык у тебя без костей, но в доверие ты втираешься легко, — ответил за меня Сперанский. — Я, впрочем, тоже пару яблонек потрясу. Есть у меня знакомцы среди старшекурсников.

— Отлично, — отозвался я. — А теперь, господа хулиганы, всем спать.

***

Карантин, как и напророчили лекари, занял еще два дня. Меньше, чем ожидалось, но больше, чем хотелось бы. В очередное утро, когда мы, намывшись и надушившись, ожидали разноса завтрака, в дверь постучали медицинские работники.

— Карантин снят, господа, — улыбнулся уже знакомый нам лекарь. На этот раз он был без маски, перчаток и плотного сияния “Берегини”.

— Так быстро? — удивился Сперанский.

— Ложная тревога. У одного больного, которого посчитали распространителем, оказался вовсе не вирус гриппа, а обострение весьма редкого хронического заболевания. Причем этого можно было избежать, сообщи он точные сведения о своем здоровье при поступлении. Так что все вы вольны свободно передвигаться по территории.

Мы с ребятами переглянулись, и я вздохнул с облегчением. Ну наконец-то начнется настоящая учебная жизнь.

Радовались мы, впрочем, недолго.

Первой парой поставили общую для всего потока Историю применения Благодати — предмет. Который был интересен мне как пришельцу в этом мире, но вела его древнейшая старуха с голосом столь монотонным и успокаивающим, что половина курса уснула сразу же, а вторая едва продержалась до середины пары. Я честно старался записывать историю обнаружения Великих Осколков в подвалах Собора Святой Софии в Константинополе, но несколько раз просыпался от храпа Малыша на соседнем ряду. Грасс то и дело тыкала его в ребра, но заставить этого детину проснуться так и не смогла.

Следующей парой шла литература — до сих пор не понимал, на кой черт ее запихивали во все вузы. Казалось бы, аристократия, имевшая давать своим отпрыскам лучшее образование, могла прекрасно справиться с погружением оных в литературный контекст. Но нет же, вместо того, чтобы учить нас Благодати, первый день обучения состоял сплошь из скучных общих предметов.

После обеда был предмет “Естественные науки” — этаких синтез физики, химии, математики и биологии для гуманитариев. Тоска смертная, преподаватель перескакивал с темы на тему, пытаясь объединить необъединяемое и впихнуть невпихуемое. На ней я, разморенный перевариванием супа с лапшой и бифштекса с гречкой, благополучно и заснул.

Зато куда интереснее оказался поход в местную библиотеку. Решив прошвырнуться по местам для самостоятельной подготовки, я набрел на роскошный читальный зал и принялся ходить вдоль стеллажей с книгами. Припомнил, что неплохо было бы поискать Радаманта среди выпускников Аудиториума.

Шансов найти его было немного, но следовало проверить списки. Желательно — отыскать альбомы выпускников за каждый год и попробовать узнать среди них того человека с парализованным лицом…

Но не успел отойти далеко, как что-то хлестнуло меня по ладони.

— Что за…

Я с трудом проглотил остаток фразы. На меня взирала красотка-библиотекарша с указкой в руках. Именно этим предметом мне и прилетело.

— В зале запрещено находиться без читательского билета, господин первокурсник, — поправив стервозные очки на переносице, сказала она и кивнула в сторону входа. — И ряд книг можно трогать исключительно в перчатках.

Я проследил за ее взглядом и увидел ящик с белоснежными тканевыми перчатками, сиротливо дожидавшимися меня в начале стеллажа.

— Прошу прощения, не заметил.

— Но читать-то вы умеете? У входа огромный стенд с правилами на двух языках, — тихо прошипела библиотекарша. — Эх, первокурсники… Одно и то же каждый год. Прошу за мной.

Чувствуя неловкость, я последовал за девушкой. Каблуки у нее были столь невероятной высоты, что бедра при ходьбе покачивались крайне эротично и вызывали мысли отнюдь не об усердной учебе. Словно почувствовав мой взгляд, девушка обернулась и криво усмехнулась.

— Пялиться неприлично, молодой человек.

— Я и не пялюсь. Просто думаю, удобно ли в таких туфлях по лесенке лазать? Книжки-то высоко расставлены, а лестница крутая. Одно неловкое движение…

— Не жалуемся, — отрезала библиотекарша.

Едва мы достигли стойки у входа, как передо мной очутилась анкета.

— Заполняйте, — велела стервозная дамочка и отложила указку. Хотя какая дамочка? На вид — студентка-старшекурсница или недавняя выпускница. — И мне нужен ваш студенческий билет.

— Еще не выдали, — отозвался я. — Карантин же был…

— Тогда не имею права зарегистрировать.

Я многозначительно улыбнулся.

— Ой ли?

— Не положено!

— Может сейчас заведете, а потом я занесу документы?

— Нет, юноша. Так у нас дела не делаются.

— А если я вызовусь помочь? Скажем, тяжести потаскаю или пыль протру?

Библиотекарша облокотилась на стойку — да так, что я мог хорошенько рассмотреть ложбинку ее груди, приспустила узкие очки на нос и уставилась мне прямо в глаза.

— Что у вас за срочность, юноша?

— Хочу посмотреть альбомы выпускников.

— И это срочно?

— Всяко лучше, чем праздно шататься по коридорам. Домашних заданий еще не дают, погода для прогулок неподходящая… Я Михаил Соколов, кстати.

Девушка молча кивнула на свой бейдж, который я не сразу разглядел, ибо отвлекали расстегнутые пуговицы ее рубашки.

“Елена Владимировна Скворцова”, — прочитал я.

— Елена Владимировна, может я все-таки смогу как-то помочь? Труд, знаете ли, превращает обезьяну в человека…

Стервозная красотка театрально вздохнула, покачала головой, но, к моему удивлению, согласилась.

— Нужно повесить пару стендов в малом зале, а для этого требуется мужская рука. Справитесь, Михаил?

— Отчего же не справиться? — осклабился я. — Показывайте фронт работ!

Дело оказалось плевым. Я-то ожидал, что стенды окажутся огромными, а это были всего-то большие рамы с убранными под стекло тетрадями знаменитых выпускников. В Малом зале, оказывается, находился внутренний музей Аудиториума, и там размещали памятные предметы, принадлежавшие выпускникам.

— Готово! — отрапортовал я и обернулся к библиотекарше. — Принимайте.

Пока Скворцова ходила едва ли не с рулеткой и уровнем вдоль стендов, измеряя углы и расстояния, я было расслабился, но ненадолго.

“Миш!”, — внезапно раздался в моей голове голос Ронцова. — “Слышишь меня?”

“Да”, — мгновенно отозвался я.

“Ты сейчас где?”

“В общей библиотеке”.

“Можешь подняться на второй этаж мужского крыла?”

“Срочно? я тут слегка занят помощью одной особе”.

“Боюсь, что да. У меня проблемы. Три огромные проблемы и уже один фингал под глазом…”