Юрий Панов - Брод через Великую реку. Книга 2

Ощущение чего-то нового, дающего надежду, вдруг охватило Михаила и понесло туда, где жила его любовь. Он лёг на тахту и, закрыв глаза, вспомнил лицо любимой. – Вот так, Нина, началась моя новая жизнь… Вот накоплю денег и приеду за тобой! …

– Да-а, не зря говорят «китайская грамота», когда непонятно, что написано… – облегченно произношу, открывая глаза. – Читать дневник становится всё интереснее и интереснее.

«г. Полевской, май 1875 года.

Вот я и дома! На следующий день вечером после приезда в Полевской мы, я, мама и Ли Чен отправились к Нине домой. Я был удивлён, увидев её сильно похорошевшей и изменившейся. Так мы и проговорили всё время посещения. Мне даже показалось, что она в меня влюблена. Да и во мне прежние дремавшие чувства вспыхнули с новой силой. Кроме того, после посещения мама сказала, что Нина ей очень понравилась, а Ли Чен посоветовал мне проверить её чувства и притвориться на время холодным, так как он нашёл её слишком строптивой для семейной жизни. Я долго думал ночью и решил последовать совету друга. На следующий день мы с Ли Ченом разработали план, по которому я и начал действовать. Как и ожидали, она тут же показала свою строптивость, но я настойчиво проводил всё, что надумал, и под конец она сдалась. Даже сама сказала, что меня любит, не хочет, чтобы я уходил, и попросила прощения за своё поведение. Мы с Ли Ченом посчитали, что этого было достаточно: можно праздновать помолвку. Свадьбу назначили на дату, указанную Ли Ченом, как наиболее благоприятную»

Прочитав запись, уже не обращаю внимания на то, что Пашка перестала что-то делать и говорить для усиления гипноза. Я смотрю на огонь, чтобы снова переместиться во времени…

Не прошло и трёх лет, как дела отпустили меня домой, в городок Полевской, к Нине, чтобы жениться и побыть недолго в семье.

– Мишенька, сыночек, мы сегодня едем к Муралиным? – Гликерия Сергеевна торопилась: очень хотелось ей увидеть Нину, о которой неоднократно писал сын в письмах.

Михаил вчера приехал из Новониколаевска, где, приведя в порядок дела отца и похоронив его, не на много задержался. Её удивлению не было предела, когда он появился в сопровождении китайца, смиренно сопровождавшего везде сына. Китаец был одет так же как его слуги, но отличался от них разительно тем, что сопровождал Михаила везде. Когда она узнала, что его главная задача охранять сына, приятно обрадовалась, а когда узнала о его подвигах, даже зауважала.

Уважительно – доброе отношение к себе со стороны матери Михаила Ли Чен расценил по-своему, взяв и её под свой контроль и защиту, особенно после того, как она подошла к нему и просто попросила. – Будь моему сыну другом! Я на тебя очень надеюсь!

Муралины Дубовцевых не ждали, однако встретили очень тепло: Михаил писал письма Нине, и она о нём много разговаривала с матерью. Николай Сергеевич и Варвара Спиридоновна тут же накрыли стол и пригласили отведать их кушаний. Особый интерес вызвал Ли Чен, который застыл, как изваяние у дверей и одни глаза его говорили, что это живой человек.

– Это Мишин ангел – хранитель и друг! – представила Гликерия Сергеевна Ли Чена. – Если бы не он, я бы наверняка никогда не увидела моего дорогого сыночка живым! Его зовут Ли Чен… А где же ваша Ниночка?

– Она стесняется… – тихо шепнула хозяйка на ухо гостье и хитровато улыбнулась, поглядывая на Михаила, который нервно мялся у стола с цветами.

– Надолго ли в наши края? – Николай Сергеевич, полный седоволосый мужчина средних лет, находящийся на гражданской службе, подошёл к Михаилу, чтобы как-то скрасить его время ожидания. – Я слышал, у Вас в Сибири своё дело? Может, расскажете?

– Да я по делу купеческому… – Михаил неотрывно следил за дверью, куда была послана прислужница за Ниной. – От отца досталось по наследству. Покупаю у остяков осенние шкуры лосей, изюбрей, ушканов, куниц, лис и волков… Часто они привозят рыбу разную… Её тоже покупаю, а им даю порох, патроны… Потом продаю в других местах…

Каково было его удивление, когда вместо весёлой толстушки вышла симпатичная девушка, приветливая и добродушная. Голубые глаза её светились искренней радостью, которую она старательно скрывала. Русые волосы локонами спадали на лицо, которое он часто вспоминал на чужбине. Белое платье с кружевным воротником приятно выделяло её пропорциональную фигуру.

– Это вы? – у глаз веером раскинулись морщинки радости, когда он отдавал ей цветы. – Не могу поверить… Ниночка, вы так похорошели!

Краской небольшого стыда вспыхнуло лицо девушки от заслуженно одержанной победы, что её, наконец, оценил тот, кого она ждала всё это время безнадежно и самоотверженно.

Родители, переглянувшись, заулыбались и успокоились. По знаку хозяин все были приглашены снова к столу. Между ними тут же завязался непринуждённый разговор.

Невольно Михаил повернулся к Ли Чену и посмотрел ему в глаза, как бы спрашивая его мнение о девушке. Заметив его кивок, улыбнулся и повёл Нину к столу. Ли Чен, как стоял на месте, так и остался.

Молодые вели какой-то пустяшный разговор, но между тем невольно отмечали всё возрастающее сходство характеров, положительных черт и качеств. Возможно, потому что были уже влюблены…

Родители были заняты какими-то разговорами и на них не обращали никакого внимания. Только наблюдательный Ли Чен не утратил способность читать по глазам и лицу, жестам и мимике при разговоре молодых.

– Я искал тебя всюду: в Сибири, на Алтае, в Маньчжурии, а ты оказалась на Урале, совсем рядом! А я и не знал… – говорили его глаза.

– А я ждала тебя всё это время: пока росла, после нашей первой встречи, пока ты ездил… – отвечали ему её глаза. – Просто ты не там искал меня…

– Сам вижу, но ведь нашел же!

– Это хорошо, что нашёл! Ещё бы немного, и я уже надеяться перестала… А я стала… хуже? Ну, с той… первой нашей встречи?

– Да ты что? Наоборот, ты стала сейчас просто красавица…

И они разом оба громко засмеялись, привлекая к себе всеобщее внимание на минуту: потом родители, найдя общую тему, снова перестали обращать на них внимание.

Они расставались, с трудом разорвав руки, которые всё это время оказались неразлучными.

Сбивчиво рассказав про свои чувства Ли Чену, неожиданно он услышал от него совет немного проверить её чувства, прежде чем жениться. – Мих-хо нада пловелять девуска стлоптивый… Плитволитися холодным…

Вечером он никак не мог уснуть, вспоминая всё то, что произошло у Муралиных, и пришёл к выводу: надо последовать совету друга. Уснул он только под утро.

С утра за ним пришел Алексей и добрую половину он дня отчитывался перед ним по хозяйству. Михаилу же все это совсем не нужно было: он уже всецело был с той, в которую влюбился… Про Мотьку Алексею он не отважился рассказывать, искренне любя и уважая своего дядю…