Сергей Щипанов - По ту сторону

Чем мой Роберт не угодил чинушам Адмиралтейства – не знаю. Кажется, имели место интриги и под ковёрная борьба, возможно, не последнюю роль сыграла его женитьба на мне, «женщине с сомнительным прошлым», с которой не снято подозрение в пособничестве пиратам.

Это был жестокий удар судьбы.

Роберт тяжело переживал явную несправедливость начальства, ходил угрюмый, мрачнее тучи. А я чувствовала себя виноватой и, в то же время, было обидно до слёз – и за моего славного капитана, и за себя, не совершившую никакого преступления, но с клеймом неблагонадёжности.

Я не могла утешить супруга, поскольку сама нуждалась в утешении.

Роберт, надо отдать ему должное, всеми силами старался показать, что на его отношение ко мне не может повлиять мнение начальства. Очень благодарна ему за это.

Предвидя финансовые трудности, я предложила:

– Милый, давай продадим эти дорогие платья. Я вполне могу обойтись тем, что на мне.

– Ты делаешь мне больно, дорогая! Капитан Хоум пока ещё в состоянии обеспечить жену! Да, «Святым Эдвардом» теперь командует другой моряк, но меня рано списывать со счетов, поверь!

Несколько дней Роберт пропадал непонятно где. Уходил ни свет ни заря, возвращался к ночи, часто под шафе. Но не похоже, что решил утопить неприятности в вине – не производил впечатления горького пьяницы. Всегда опрятен, подтянут, сдержан – истый англичанин.

Я не лезла с расспросами. Оставаясь одна, просила Бога оградить мужа от бед.

Не знаю, помогли ли мои молитвы, но как-то раз Роберт пришёл раньше обычного. Радостный. С деньгами.

– Жёнушка моя дорогая, я поступаю на судно! Капитаном!

Он объяснил: торговая компания «Вильсон и Беркс» снаряжает экспедицию в Африку. Пойдут три судна, одним из которых, галеоном «Коричневая звезда», станет командовать он, капитан Хоум.

– Ты возьмёшь меня с собой, мой капитан?!

Роберт, вместо того, чтобы обрадоваться ещё больше, стал серьёзен и покачал головой:

– Я не могу тобой рисковать. Это очень опасное предприятие.

Всё оборвалось у меня внутри: во что он ввязался?

– Милый, ты пугаешь меня! Умоляю, скажи: зачем вы отправляетесь в Африку?

– Мы просто возьмём там груз и отвезём его на Эспаньолу.

– Как на Эспаньолу?! – воскликнула я. – Вы от Африки поплывёте через Атлантику?

– Да.

– Значит… значит тебя не будет очень долго?

– Дорогая, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуться как можно быстрее.

Я бросилась мужу на грудь:

– Милый, я не могу без тебя так долго! Я здесь совсем одна. В чужой стране… Возьми меня с собой! Пожалуйста. Я буду членом команды, корабельным лекарем.

– Нет, не могу.

Я разрыдалась. Совершенно искренне, без всякой показухи.

– Не плачь, моя радость. – Он запрокинул мне голову и осыпал поцелуями, осушив слезы. – Я позаботился, чтобы ты не оставалась тут одна.

Он рассказал: сейчас в Лондоне находится его родич Ричард Беркли из Уорикшира, Там у него небольшое поместье. Жена сорокадвухлетнего Беркли скончалась, и джентльмен приехал в столицу, чтобы жениться во второй раз. В жены взял небогатую родственницу – кузину, и теперь возвращается с супругой домой.

– У меня с Ричардом дружеские отношения, кстати, именно он составил мне протекцию – свёл с представителями «Вильсон и Беркс», и он не откажет в любезности опекать тебя. Ты поедешь с ними, согласна? И там, в их доме, будешь ждать меня, а все расходы по твоему содержанию я заранее оплачу. Ну, так как?

– Согласна, – ответила я.

А что ещё мне оставалось делать?

Конечно же, я догадывалась, какой груз собираются везти из Африки корабли, одним из которых станет командовать Роберт. Он сам рассказывал мне, как разбогател его соотечественник Джон Хоккинс – человек-легенда, адмирал флота её величества Елизаветы. Кстати, он же подарил Европе картофель, табак, и слово «акула». Но главное поприще сего предприимчивого джентльмена – работорговля. Именно эта деятельность принесла Хоккинсу баснословные барыши, дала возможность купить дом в Лондоне, недалеко от Тауэра.

Разумеется, подданные её величества не находили постыдным торговлю «живым товаром». Если уж в двадцать первом столетии торгуют рабами, то что говорить про погрязший в разбое и расовых предрассудках шестнадцатый век. Сама королева не гнушалась вкладывать деньги в такой прибыльный бизнес.

И всё же в христианской Европе не принято афишировать работорговлю, и всё, что с ней связано.

Не думаю, что Роберт так уж стыдился поведать мне про цель экспедиции к берегам чёрного континента, скорее всего, просто не желал расстраивать. Ведь работорговля столь же опасное занятие, сколь и прибыльное. Ну, как контрабанда оружия или наркотиков в наше время.

А я… Что ж, как образцовая жена, я должна подчиниться воле мужа, и… молиться за него.

«Коричневая звезда» и два других корабля экспедиции в Африку готовились сниматься с якорей. На пристани столпотворение: провожающие и просто зеваки. Последним следовало бы поберечься: я слышала, вышел указ, по которому праздношатающихся могли схватить и забрать на морскую службу, не спрашивая согласия. Но во все века в людях неистребима жажда зрелищ. Любых, будь то публичная казнь или выступление артистов. Сойдёт и такое неординарное событие, как отправление экспедиции за «живым товаром» к берегам далёкой и загадочной Африки.

Я провожала мужа.

Роберт обнял меня на прощание, а я перекрестила его. Он быстро взбежал по сходням, помахал с борта шляпой, потом скомандовал: «Поднять якорь!».

Корабли под крики толпы один за другим отчалили и двинулись вниз по течению Темзы.

А мой путь лежал на северо-запад, в графство Уорикшир, родину Уильяма Шекспира, пока ещё никому не известного молодого парня, жителя городка Стратфорд-на-Эйвоне. Я, согласно уговору между Робертом и мистером Беркли, присоединилась к новобрачным, отбывающим в принадлежащее главе семейства поместье.

Джейн, молодая супруга Ричарда Беркли, насколько я поняла, была бесприданницей. Родители безумно обрадовались возможности выдать её за богатого родственника. Мнением девушки, конечно, никто не поинтересовался. Джейн безропотно приняла такой поворот в судьбе. Знала: ей предстоит стать хозяйкой поместья и матерью двум детям Ричарда от первого брака. Кроткая девушка, боящаяся лишний раз слово сказать, она с почтением и робостью смотрела на мужа-господина, готовая повиноваться любому его приказу.

Ричард Беркли, эсквайр, отставной военный (по ранению), хромал на одну ногу, но выглядел молодцом: прямая спина, горделивый взгляд, усы стрелками, с лихо задранными кверху кончиками – мужчина хоть куда.

Когда я обратилась к нему «сэр», грубо оборвал: