Галина Дитрих - Олег Рязанский

Нет, не просто так выехал из Москвы Дмитрий Иванович. Одно дело сражаться с Мамаем, узурпатором законной власти и совсем другое – биться супротив Тохтамыш-хана, законного воспреемника хана ордынского по чистой чингизовой линии…

К безумным речам юродивого люди прислушивались, недоумевали, ругались, отплевывались, но рукам воли не давали, юродивые – неприкасаемы! Но ближе к вечерним сумеркам, по наущению лица некоего, его осторожненько стали теснить со ступени на следующую ступень, потом оттеснять за угол, где несчастному сунули жбан в руки и как только блаженный впал в дрему, уложили спать на Васильевском спуске, чтоб охолодился малость и не наводил тень на плетень, не мутил воду.

Во избежание утечки времени, тохтамышевы советчики предложили по горячим следам поехать вдогонку за московским князем, но хан отклонил предложение, заменив бесперспективные скачки с препятствиями на свой вариант:

– Что надо сделать для быстрейшего взятия города?

Советы посыпались лавовой атакой:

– Лишить город воды! Без пищи человек сумеет прожить месяц, а без воды через три дня ноги протянет!

– Есть сведения, что у жителей есть потайной ход к реке…

– Можно подкупить привратника, за приличную мзду он отодвинет засов ворот…

– Ворота – особо режимный объект, их охраняют сверхбдительно.

– Значит, надо отыскать самого главного по воротам… Сумел же Наполеон Бонапарт так охмурить коменданта пьемонтской крепости в Италии, что тот без боя сдал ему крепость!

– У московских урусов нет коменданта!

– А не прибегнуть ли к библейской хитрости? Затрубить разом в трубы, карнаи, раковины, ударить по барабанам, котлам, доспехам подручными железяками и через минуту падут стены московские подобно иерихонским!

– Стены иерихонские были слеплены из глины, а каменные московские выдюжат!

– С помощью верхолазов-лазутчиков разбросать по Москве письма подметные для расслоения единодушия граждан.

– Почему бы не взять город голодной блокадой? Будем просто стоять под стенами и ждать, пока горожане не выдержат и сдадутся…

– Субэдэй, лучший военачальник Чингизхана в течение года осаждал столицу Китая. Но он располагал временем, а я не могу ждать так долго.

– Предлагаю организовать мор. Чумной либо холерный. Акробаты-умельцы преодолеют стены и перебросят на ту сторону несколько десятков кур и гусей, начиненных чумными блохами… [20]

– Въехать в чумной город? Да ни за что на свете! Мне нужны живые здоровые рабы, а не трупы!

У каждого правителя от войны своя выгода. Ничем не гнушаются ради достижения цели. И оружие используют самое отвратное, и к применению его подходят творчески…

– Зачем усложнять себе жизнь? – продолжил тему Карамурза, главный советник Тохтамыш-хана. – Если с помощью грубой военной силы затруднительно молниеносно взять город, то можно прибегать к хитрости… – и оглядываясь по сторонам зашептал…

– Поверят ли этому урусы? – засомневался Тохтамыш.

– Поверят! Урусы крепки задним умом…

В это время к Тохтамыш-хану подъехал самый главный ответственный за бдительность, зашептал таинственно:

– О, превеликий хан! Не мне говорить – не тебе слушать…

– Ближе к делу! – перебил Тохтамыш-хан бдительного доносителя.

– О, легче язык проглотить, нежели произнести слова, неприятные твоему слуху, но молчать я не в силах! Он – гнусный оборот тень с двумя личинами! Он готовит тебе ловушку! Он не тот, кем является в действительности!

– Кто "он”?

– Твой именитый сподвижник Карамурза!

– Ты в своем уме? Карамурза мне предан с рождения!

– Карамурза – наполовину урус, а урусам нельзя доверять и на четверть!

– Его мать – почтеннейшая ханум, дочь белоордынского хана, и по нашим древним обычаям, кровь, матери главнее отцовской. Всем степнякам известно божественное имя прародительницы монголов Алан-гоа, а многочисленные ее мужья – безымянны! Кстати, у русичей есть хороший закон: доносчику первый кнут! Именно по твоему мерзостному доносительству я лишился пушкаря, пусть с инородным носом и чужой веры, а останься он жив, я бы в два счета раздолбал московские стены, а теперь ты и на Карамурзу замахнулся?

Огланы-царевичи пораскрывали рты от такой новости. Наутро, тохтамышевы подручники подъехали к стенам кремлевским:

– Внимай радостную весть, народ московский! Тохтамыш-хан явился с претензиями не к вам, а к своему отступнику князю Дмитрию! Тохтамыш-хан любит москвичей, как верных своих подданных, не желает им зла, – и поклонившись, добавили слова летописные, – посему выйдите к нему с дарами и честию…

– А где гарантии за посулы?

– Гарантами являются Симеон и Василий, сыновья князя суздальского Димитрия, тестя вашего князя московского, уяснили? Успокоились? Тохтамыш-хан надеется, что их ручательства достаточно для подтверждения его благих намерений!

Эх, если бы москвичи-затворники вспомнили, что благими намерениями вымощена дорога в ад…

– Истинно так, верьте! – в унисон подтвердили Симеон и Василий – родные братья супруги князя московского. – Тохтамыш-хан полагает, что лучшие представители города выйдут к нему с приветствиями, хан осмотрит московские достопримечательности и удалится, верьте нам, верьте!

И москвичи поверили! Велика сила убеждения… Уболтал доверчивых москвичей Тохтамыш-хан, уласкал слух словесами льстивыми, интонацией ласковой… Заморочил им головы восточной угодливостью, затмил очи взглядами участливыми, наобещал счастья, радости с три короба, используя по всем правилам тонко продуманный пропагандистский ход степной дипломатии…

Поверил улестителю народ московский, похоже, зашел у них ум за разум, открыли ворота!

Первыми торжественно вышли священнослужители с иконами и хоругвями. Следом – горожане именитые с дарами приветственными. За ними, толпою, остальной люд…

И что же? Летучей саранчой налетели на них тохтамышевы конники, порубили саблями торжественную процессию, ворвались в город, учинили резню! В панике москвичи не знали куда бежать спасаться – ворота открыты, а выхода не было…

Что ж, получается? Развели хитрые степняки доверчивых москвичей как последних лохов! Пусть и ведомы были им всякие уловки басурманские, но попасть в очередной раз как карась на ту же самую поклевку – это уметь надо!

Пожегши и пограбив Москву, Тохтамыш на обратном пути разорил Серпухов, Коломну, Переяславль-Рязанский…

– А что же Олег Рязанский?

– По одной летописи – не сопротивляясь силе тохтамышевой, перебежал на другой берег Оки, по другой – уехал к сестре в Брянск…

– А князь московский?

– Возвратясь в Москву, увидел трупы людей иссеченные. Повелев хоронить убиенных, давал “за сорок мертвецов по полтине, а за восемьдесят – по рублю.” Всего было выплачено 300 рублей. Сложим, умножим, разделим… Получим страшную цифру – 24 тысячи похороненных… Не много ли? Жернова войны жертв требуют. Подавай им людей, да не по одному человеку, а во множестве…