Алексей Переяславцев - Пещерная тактика

Этот вопрос остался без ответа. Решительно все члены команды заметили прогресс в своих знаниях и, соответственно, оценках.

– Я ещё не закончил. У нас всех явное улучшение по всем предметам, кроме стихийной магии. Та при своих. Между прочим, школьные оценки напрямую влияют на карьерные возможности. Отец говорил много раз, что отличники попадают в лучшие десятки. Что на это скажешь?

Но Суирра уже была готова к отпору. Она встопорщила гребень:

– Охотно скажу. Зачем ему нужна наша карьера? Ну, предположим, получится из нас превосходный десяток – и что? Для чего он Стурру?

– Пожалуйста! Это я не сам придумал, от дяди слышал. Сотника, между прочим. Так вот, он сказал, что чем лучше каждый воин в десятке и чем слаженнее сам десяток, тем больше шансов остаться в живых в бою. К десятнику тоже относится. Ну, что на это ответишь?

– Отвечу, будь уверен. Всё, что ты сказал, – твои предположения. И не более того.

– Ну, так же и я могу сказать: всё, что ты наговорила на Стурра, – твои предположения. И не более того. Кстати, вон твоя пещера. До завтра.

Драконочка повернула к себе домой, находясь в скверном настроении. Её злило, что не удалось убедить оппонента, а ещё больше то, что за дракончиком в кои-то веки осталось последнее слово.

Практические занятия по полётам перенесли на открытый воздух. Ученики отрабатывали подъём, разгон, торможение и приземление, но всё это при сложенных крыльях.

К моему удивлению, Фиорра ухитрялась держаться на уровне от «сносно» до «похвально». Вот почему я решил подождать с выдачей браслета, который, несомненно, мог бы ей очень помочь.

Как раз во время занятий пролетел дракон-вестник. Я бы его и не увидел, но почувствовал возмущение воздушных потоков – видимо, он был магом воздуха и использовал её для полёта. При взгляде вверх стало понятно, что летит он аккурат в направлении нашей пещеры, и это встревожило. Вот почему по окончании школьных уроков я извинился перед соратниками и помчался домой.

К сожалению, мои предположения оправдались. Самого вестника уже не было, но я сразу узнал причину его появления: отец сильно ранен. Матери придётся лететь на помощь. Расстояние было невелико, пара часов лёта. Но отец пока что летать не может. Поэтому вернутся родители не скоро.

На самом краю сознания скользнула мысль, что мама сама могла быть хорошим десятником, настолько кратко, точно и продуманно она распоряжалась. Брат выглядел откровенно неважно. Он крепился, но поскольку дураком никогда не был, то свалившаяся на него ответственность давила и пугала. Сестра только и могла, что стоять и поддакивать фразами вроде «Да, мама», «Я сделаю, мама», «Конечно, мы будем слушаться, мама». На мою долю распоряжений выпало меньше: всё же младший. Но кое-что я обязан был сказать:

– Мам, уж будь уверена, я буду слушаться старших. А ты обязательно возвращайся с папой, что бы он там ни говорил. Я постараюсь устроить ему лечение.

Сказано было очень тихо: не хотелось, чтобы брат с сестрой услышали. Мама ответила тоже негромко, неожиданно мягким тоном:

– Ты не целитель.

– Я их не имел в виду. Человеческий маг может это.

– Ни один человек на это не согласится.

– Люди любят золото. У нас оно есть.

– Думаю, они просто не умеют это делать. Вот Великий способен…

Мы оба превосходно понимали, что именно на такой вариант можно рассчитывать в наименьшей степени, но вслух не говорили. У меня же оставались в запасе аргументы.

– Человеческие маги могут очень многое. Да, бесплатно лечить они не будут. Но золото поможет их уговорить. Так что приводи папу. Там я ничего не смогу сделать. Здесь – смогу.

– Выходит, ты знаешь такого мага?

– Сейчас нет. Но через неделю найду.

Мама тяжело вздохнула.

– Помогай тебе дух Чёрного дракона, – сказала она чуть слышно. И во весь голос: – Мне пора.

…Как ни странно, Саррод в качестве временного главного оказался совсем не плох. Но и мы с сестричкой старались изо всех сил: ни малейшего каприза, все приказы исполнялись сразу и беспрекословно. За рыбой он летал сам (нам это было запрещено), причём с неизменным успехом, пожаловаться можно было разве что на отсутствие крупной добычи. Готовка лежала на мне.

Свободного времени и возможности расслабиться у меня стало куда меньше. Любую свободную минуту я посвящал магии жизни. Анатомию я знал вполне прилично, а с лечением проблемы были (не могли не быть). И при этом нельзя было забывать о товарищах по команде.

В школе нам спуску не давали. Но когда там принялись изучать перемножение двухзначных чисел, мои ребята уже это умели. И на занятиях по тактике команда всё время обучалась с опережением.

Неделя прошла. Родители появились в пещере. Но радости это не принесло.

Дело было не в ужасном состоянии правого крыла отца, уж не говорю об отсутствии значительной доли чешуек. Самым страшным оказалось выражение его глаз. Из них ушла жизнь. Это было ещё хуже, чем видеть безнадёжного ракового больного.

К счастью, родители прибыли вечером, а следующий день был воскресный. Вот почему на немой вопрос маминого гребня я ответил словами:

– Есть возможность. Завтра с утра.

Видимо, путешествие вымотало раненого, потому что он уснул сразу после ужина. Только тогда Ррума осторожно, даже робко спросила:

– Мам, как ты там… с ним?

Судя по тому, каким огнём полыхнули мамины глаза, сил у неё осталось куда больше, чем у отца.

– Много ходить ему не под силу, очень болезненно. Поэтому мы летели…

– А?..

– …на чистой телемагии, конечно не раскрывая крыльев. Маленькими перелётами. Потому и добирались так долго. На своих четырёх мы шли бы дня четыре-пять.

Мы промолчали, только Ррума пискнула нечто нечленораздельное. Но маме, видимо, надо было выговориться:

– Дорога – это ещё ничего. Было кое-что потруднее.

Пауза. Короткий рык.

– Мне стоило огромного труда уговорить вашего отца вернуться в родную пещеру. К вам. Я сослалась на тебя, Стурр.

Брат с сестрой полоснули меня взглядами, но не стали расспрашивать. Ррума удержалась от этого немалыми усилиями. Саррод, однако, изменил тему:

– Мам, ты тоже устала. Отдыхай. А я завтра с утра наловлю рыбы.

– А мы со Стурром дров притащим. Правда?

– Да, и костёр я разожгу.

– Мы Саррода слушались. Он настоящий старший брат.

– И куда строже тебя.

Даже в вечерней полутьме было видно, что мама улыбается одними глазами.

– Вижу, мне тоже не худо бы зарычать на вас. А ну, марш спать!

Частично это было шуткой.

Я уже почти провалился в сон, когда почувствовал рядом с собой тёплый бок и услышал шёпот сестры:

– Стурр, а чего там мама говорила насчёт… ну, ты знаешь.

Мне не очень хотелось разводить долгие разговоры на эту тему, так что пришлось дать в некотором роде позитивный ответ: