Джон Стейнбек - Гроздья гнева

Один крикнул:

– Проезжайте, проезжайте. Чего стали?

Все шесть машин двинулись вперед, потом свернули налево и очутились в лагере для сборщиков фруктов.

Перед ними правильным четырехугольником стояло пятьдесят похожих на ящики клетушек с плоскими крышами, каждая с одной дверью и с одним окном. В конце лагеря поднималась высокая цистерна. По другую сторону стояла маленькая бакалейная лавочка. Вдоль каждого ряда клетушек похаживали по двое люди с винтовками и с большими серебряными звездами на рубашках.

Машины остановились. Двое конторщиков обошли их все по очереди.

– Хотите получить работу?

Том ответил:

– Конечно, хотим. А что тут такое происходит?

– Это вас не касается. Работу хотите получить?

– Хотим.

– Фамилия?

– Джоуд.

– Сколько мужчин?

– Четверо.

– Женщин?

– Двое.

– Детей?

– Двое.

– Все могут работать?

– Да, все…

– Ну, так. Отыщите дом за номером шестьдесят три. Плата – пять центов с ящика. Помятые персики не принимаем. Ну, поезжайте. И на работу выходите сразу.

Машины двинулись дальше. На двери каждого домика, окрашенного в красный цвет, был номер.

– Шестьдесят, – сказал Том. – Это шестьдесят… значит, дальше. Шестьдесят один, шестьдесят два… Вот он.

Эл подвел грузовик к самым дверям домика. Верхние пассажиры спрыгнули вниз, растерянно озираясь по сторонам. К домику уже шли двое понятых. Они пристально вглядывались в каждого из них по очереди.

– Фамилия?

– Джоуд, – нетерпеливо ответил Том. – Да что тут у вас делается?

Понятой вынул из кармана длинный список.

– У меня таких нет. Ты их никогда не видал? Посмотри номер машины. Нет. Такой у меня не значится. Как будто в порядке.

– Теперь слушайте. Чтобы все было тихо и мирно. Делайте свое дело, не суйтесь, куда вас не просят, тогда все будет хорошо. – Оба понятых круто повернулись и зашагали прочь. Они дошли до конца пыльного проулка и сели на ящики, держа под наблюдением весь ряд домов.

Том долго смотрел на них:

– Это чтоб мы себя как дома чувствовали.

Мать открыла дверь и вошла в домик. Пол там был в сальных пятнах. В единственной комнатушке стояла ржавая железная печка – и больше ничего. Вместо ножек ей служили четыре кирпича, ржавая труба была выведена наружу сквозь дыру в крыше. В комнате пахло салом и по́том. Роза Сарона остановилась рядом с матерью.

– Мы здесь и будем жить?

Мать помедлила, прежде чем ответить.

– Да, – наконец сказала она. – Вымоем – сразу станет чище. Тут надо с тряпкой пройтись.

– В палатке лучше, – сказала Роза Сарона.

– Здесь есть пол, – возразила мать. – И не будет протекать во время дождя. – Она повернулась к двери. – Что ж, надо разгружаться.

Мужчины молча принялись за разгрузку. Им было страшно. Большой квадрат домов молчал. По улице прошла женщина, но она не взглянула на них. Голова у нее была опущена, подол грязного сарпинкового платья висел клочьями.

Общее уныние передалось и Руфи с Уинфилдом. Они не бросились обследовать новое место. Они стояли около грузовика, около старших, и тоскливо посматривали на пыльный проулок. Уинфилд подобрал с земли кусок толстой проволоки, перегнул ее несколько раз и сломал. Потом загнул короткий обрывок крючком и стал вертеть его пальцами. Когда Том и отец начали таскать матрацы в дом, к грузовику подошел конторщик в брюках защитного цвета и в синей рубашке с черным галстуком. На носу у него сидели очки в серебряной оправе, близорукие глаза за толстыми стеклами были маленькие и красные, с колючими, как фонарики, зрачками. Конторщик вытянул шею, вглядываясь в Тома.

– Надо вас записать, – сказал он. – Сколько человек выйдет на работу?

Том ответил:

– Нас четверо – мужчин. А работа тяжелая?

– Сбор персиков, – ответил конторщик. – Оплата сдельная. Пять центов за ящик.

– А если ребятишки будут помогать – это ничего?

– Ну что ж. Только пусть поаккуратнее.

В дверях показалась мать:

– Я тут все приберу и тоже выйду на подмогу. У нас не осталось никакой провизии, мистер. Платить нам будут сразу?

– Нет, денег сразу не дадут. Но можете забирать в долг в лавке на то, что причитается.

– Ну, пойдемте, – сказал Том. – Я сегодня хочу поесть и хлеба и мяса. Куда идти, мистер?

– Я сам туда иду. Пошли вместе.

Том, отец, Эл и дядя Джон зашагали следом за ним по пыльному проулку в глубь сада. Узкие листья на персиковых деревьях начинали желтеть. Персики сидели на ветвях точно маленькие красно-золотые шары. Среди деревьев стояли пустые ящики. Люди сновали взад и вперед – рвали персики прямо в ведра, из ведер перекладывали в тару, относили полные ящики на приемочный пункт, а там возле грузовиков их ждали приемщики, ставившие отметку против фамилии каждого сборщика.

– Вот еще четверо, – сказал их провожатый.

– Хорошо. Раньше собирали?

– Нет, в первый раз, – ответил Том.

– Смотрите, чтобы поаккуратнее. Ни падалицы, ни побитых. Побитые не принимаем. Вот ведра, возьмите.

Том поднял трехгаллоновое ведро и осмотрел его.

– Все дно дырявое.

– Так и надо, – сказал конторщик в очках. – Чтобы их не воровали. Ну, вон ваш ряд, начинайте.

Джоуды взяли по ведру и вернулись в сад.

– Даром времени не теряют, – сказал Том.

– Пропади они пропадом, – сказал Эл. – Хочу в гараже работать.

Отец покорно шел за Томом. Услышав слова Эла, он круто повернулся к нему.

– Ну, будет. И скулит он, и жалуется, и причитает. Работать надо. Смотри, не такой уж ты большой, тебя и отлупить недолго.

Эл покраснел от злости. Он весь кипел.

Том подошел к нему.

– Перестань, Эл, – спокойно сказал он. – Хлеб и мясо. Надо на них заработать.

Они срывали персик за персиком и бросали их в ведра. Том не ходил, а бегал. Одно ведро доверху, второе. Он опрастывал их в ящик. Третье ведро. Ящик был полон. – Пять центов заработал, – крикнул Том и, подняв ящик, быстро зашагал к приемочному пункту.

– Тут на пять центов, – сказал он приемщику.

Приемщик заглянул в ящик, перевернул два-три персика.

– Сваливай вон туда. Не пойдет, – сказал он. – Говорили вам, не бейте. Надо осторожнее класть, а то ни цента не заработаете.

– Вот дьявол! Да как же…

– Легче, легче. Тебя предупредили с самого начала.

Том хмуро потупился.

– Ладно, – сказал он. – Ладно. – И быстро вернулся к своим. – Можете тоже выкидывать, – сказал он. – У вас не лучше. Такие не принимают.

– Да что в самом деле!.. – крикнул Эл.

– Надо осторожнее с ними. Не бросать в ведро, а класть.

Они начали снова и теперь клали персики бережно. Ящики наполнялись медленнее.

– Мы сейчас что-нибудь придумаем, – сказал Том. – А что, если Руфь, или Уинфилд, или Роза будут перекладывать их в ящики? Тогда быстрее пойдет. – Он отнес свой ящик на пункт. – Ну как, теперь есть на пять центов?