Энтони Берджесс - 1985

— Нисколько. — Сон Бева возвращался к нему кусками, отрыжкой.

— Вы ежитесь. Вам холодно? Включить обогреватель?

— Нет-нет, спасибо. Вы говорили про ужасные перемены. Я запоздало среагировал.

— Меня тоже дрожь пробирает, когда я о них думаю, — отозвался исхудалый. — Но я дрожу не за себя. Нет, нет, нет, не за себя.

Пошел слабый снег.

Адрес гласил: дом 44 по Глиб-стрит, то есть в родном — некогда — для Бева Чизвике. Перед тем как позвонить в дверь, Бев еще раз сверился с адресом на последней странице «Свободных британцев». Это был очень ветхий дом в череде стоящих встык таких же, с захиревшим палисадником и переполненным мусорным баком. Открыла ему что-то жующая девушка с кудряшками штопором, в зеленом костюме и с желтой эмалевой эмблемой на лацкане.

— Вам придется подождать там, — сказала она, кивком указывая на комнату справа.

Но по лестнице без ковровой дорожки уже скатился усатый мужчина с какими-то документами в руках: опять же зеленые форменные штаны, белая рубашка. Хитровато глянув на Бева, он отдал девушке бумаги:

— По пять экземпляров каждого, Берил. Боже ты мой, мы знакомы?

Это уже было Беву.

— Подождите-ка! — удивился Бев. — Вы у нас последнюю инспекцию проводили. Из ГИБПа. Ваша фамилия Форстер.

— Фолкнер. И действительно, я служил в Главной инспекции боевой подготовки Его величества. Вы ведь валлиец, да? С каким-то валлийским именем? Пришли устраиваться на работу?

— Я пришел узнать, нельзя ли получить какой-нибудь офицерский чин. Моя фамилия Джонс. Магистр гуманитарных наук, университет…

— Подождите, схожу за пиджаком, очень уж тут душно. У меня как раз сейчас перерыв. И так в горле пересохло… Берил, скажи демократ-майору, пусть сам тут пока справляется, ладно? Мы с этим джентльменом будем в «Перьях».

В баре при «Перьях» Фолкнер, на желтой эмблеме которого был вытеснен черный майорский ромб, залпом опрокинул свой джин с тоником и заказал еще. Бев умял тарелку сэндвичей с чатни и сыром и теперь маленькими глотками смаковал двойной скотч.

— Ну и стоит же все это! — вздохнул Фолкнер. — Ну да ничего, недолго еще осталось.

— Хотите сказать, что цены снизятся?

— Хочу сказать, что больше просто не будет, — отозвался Фолкнер. — Адская выйдет заваруха, но ее не избежать. Ну да не важно, не важно, о главном.

Он осмотрел потрепанного, но чисто выбритого Бева. Фолкнер был опрятным, кокетливым, хорошеньким, лукавым, его напомаженные блестящие черные волосы — разделенными на пробор, точно выведенный по линейке.

— Так вы из непослушных? Ладно, не говорите. Меня поимели за мой стостраничный отчет о состоянии преподавания наук в средней школе. «Если вам не нравится…» — сказал я… Остальное сами знаете. Какого рода работу вы ищете?

— А какого рода работа есть?

— Записью на офицерский чин занимаются на самом верху. Его светлость так пожелали. Я не могу позвонить в «Аль-Дорчестер», но он точно будет там завтра. Можете поехать с запиской.

— Его светлость?

— О, мы его так кличем. Я про начальника. Про шефа полка. Лоуренс — не настоящее его имя. Он даже не англо-ирландец, или кем там еще был Т. Э. бравый Аравийский. Деньги хорошие. Деньги очень хорошие.

— Жилье?

— Женаты?

— Моя жена сгорела до смерти перед самым Рождеством. Когда пожарные забастовали. У меня есть дочь. Тринадцать лет. Умственно отсталая. Жертва лекарства для облегчения родов. Послушайте, можно мне еще вот этого? — Стакан из-под виски у него в руке дрожал.

— Конечно, можно. — Фолкнер поманил бармена. — И хорошенькая, да?

— Пожалуй, но только лахудрой и назовешь. — Господи, не следовало бы так говорить о собственной дочери. — Сексуально не по годам зрелая. Телевизионная зависимость.

— С ваших слов, самая обычная тринадцатилетняя девочка. Когда поедете в «Аль-Дорчестер», прихватите ее с собой.

— Зачем? Спасибо. — Взяв свой новый свежий двойной, он плеснул туда содовой.

— Там обо всяком захотят узнать, — неопределенно откликнулся Фолкнер. — Я вам сейчас записку черкну. — Он накорябал что-то в блокноте и, вырвав страницу, свернул и отдал Беву, потом спросил: — Вы религиозны?

— Религиозен? А это важно?

Фолкнер ждал.

— Ну, меня воспитали в лоне методистской церкви. Разумеется, я завязал. Теперь я ни к какой церкви не принадлежу. Бог забросил мир.

— А, — протянул Фолкнер. — Не каждый так бы сказал. Я принадлежу к унитарной. Это помогает. Его светлость пожелает знать. Он яростно поносит общество, обезумевшее от материализма. Он считает, что единственный ответ — возвращение к Богу. Он захочет знать, как вы к этому относитесь.

— Жилье? — повторил свой вопрос Бев.

— Как обычно. Боюсь, никаких квартир для семейных. Но возьмите с собой вашу дочку в «Аль-Дорчестер». Попросите номер Абу-Бакар. Где вы остановились?

— Меня только что выпустили из Кроуфорд-Мэнор. Мой курс реабилитации окончился ничем. У меня есть тридцать фунтов.

— На это вы долго не протянете. У нас есть перевалочный пункт у вокзала Тернхэм-Грин, совсем маленький. Только для офицеров. Могу устроить вас туда на ночь, если хотите.

— Вы очень добры.

— Нет, просто делаю свою работу. Нам нужны хорошие офицеры. В нижние чины уйма рекрутов. А руководство армией всегда проблема.

— И в какой мере это армия? Спасибо. — Ему подали третий двойной скотч.

Фолкнер задумчиво и холодно на него посмотрел и лишь потом ответил:

— В чем-то сродни Армии Спасения. Но отщепенцам у нас не место. Мы за энергию и патриотизм, за сноровку и Бога. Мы — альтернативное государство. У нас нет оружия. У нас нет желания функционировать вне рамок закона. Во всяком случае, до тех пор, пока закон не выйдет за рамки разумного.

— Он уже это сделал, — мрачно откликнулся Бев.

— Нет. Пустите в ход воображение. Или просто подождите. Сомневаюсь, что ждать придется долго. События обладают особым, собственным гением. Что бы ни нарисовало воображение, наш разум всегда отшатывается. Погодите. Еще на дорожку?

Перевалочный пункт располагался в здании фабрики по изготовлению бисквитов. Бев осмотрел несколько комнат на шесть коек, а еще отдраенные уборные и кухню, где подавали хлеб, сыр и очень крепкий чай. Офицерский бар отсутствовал. Поговорив с лейтенантами Брауном и Деррида, капитаном Чакраворти и исполняющим обязанности майора Латимером, Бев обнаружил, что они ждут назначения в бараки в провинции — в Дарлингтон, Бери, Сент-Эдмундс, Дарем и Престон. По прикидкам Чакраворти, численность «свободных британцев» уже перевалила за пятьдесят тысяч и быстро росла, но, по его словам, им прискорбно не хватало офицеров. Латимера беспокоила проблема создания тайных складов оружия. Он был убежден, что скоро необходимо будет вооружиться. Он рекомендовал ввести ускоренный курс владения автоматическим оружием — с игрушечными автоматами и пистолетами, если потребуется. Но необходима сеть арсеналов, и необходимо обеспечить свободное перемещение оружия.