Хуан Валера - Испанские повести рассказы

— Что это за тварь такая? Что это за выродок там сидит?

— Это не тварь, а, извините за выражение, честный и достославный дьявол, — вежливо и скромно ответил пленник. — Козни предательницы-тещи (попадись она только мне в лапы!) заточили меня сюда на целых десять лет. Выпусти меня, доблестный воин, и я исполню все твои желания!

— Освободи меня вчистую от военной службы, — не задумываясь, потребовал Храброн.

— Будет исполнено, но прежде открой, поскорее вытащи пробку. Ведь это чудовищная несообразность: в наше смутное время загнать на дно темной бутылки первого смутьяна в мире!

Только принялся Храброн вытаскивать пробку, как страшная вонь ударила ему прямо в нос. Солдат чихнул и тут же поспешил снова заткнуть пробку, да так сильно хлопнул по ней, что зашиб нашего пленника, и тот взвыл от боли и злости.

— Что ты делаешь, подлый земной червь? Ты еще гаже и вероломнее моей тещи!

— Дело вот в чем, — заявил Храброн, — я ставлю новое условие; мне думается, служба, которую я тебе сослужу, стоит того.

— Каково же твое новое условие, гнусный освободитель? — простонал дьявол.

— Я хочу, чтобы за свое освобождение ты платил мне выкуп: четыре золотых в день до самой моей смерти. Пораскинь умом: ведь от этого зависит, где тебе быть — внутри или снаружи.

— Несчастный стяжатель! Клянусь Сатаной, Люцифером и Вельзевулом, у меня нет денег!

— Ого-го, — воскликнул Храброн, — здорово же ты нос задираешь! Так, дорогой мой, отвечают лишь министры финансов, а тебе, куманек, такой ответ не идет, да и мне он не подходит.

— Ну, если ты мне не веришь, — сказал черт, — выпусти меня, и я помогу тебе попытать счастья, как я уже делал это для многих других. Вот все, что я могу тебе пока обещать. Выпусти меня, тысяча бесов тебя побери! Выпусти!

— Какой ты скорый, — отвечал солдат. — Никто нас не гонит, да и, по правде говоря, не очень-то тебя ждут на белом свете. И заруби себе на носу: выпустить тебя я выпущу, но буду держать за хвост, пока ты не исполнишь своего обещания, а в противном случае — пеняй на себя.

— Ты… ты не доверяешь мне, наглец! — вскричал дьявол.

— Нет, не доверяю, — спокойно ответил Храброн.

— Твое требование оскорбительно для моего достоинства, — заявил пленник со всей напыщенностью и спесью, на какую только была способна эта сушеная слива.

— Ну, так я пошел, — молвил Храброн.

— Скатертью дорога, чтобы не сказать — ступай с богом! — отвечал лукавый.

Но, увидев, что Храброн взаправду уходит, пленник заметался в бутылке и завопил истошным голосом:

— Вернись, вернись, дружок!

А про себя прибавил: «Забодай тебя бык, нечестивый плут и мошенник!»

Вслух же продолжал:

— Пойди, пойди сюда, добрая душа, доблестный храбрый воин!

И снова про себя: «Не я буду, если не всучу тебе в тещи Мегеру или не спроважу тебя жариться на медленном огне!»

Услышав мольбы дьявола, Храброн возвратился и откупорил бутылку. Зять тетки Мегеры вылез на свет божий, как цыпленок из яйца: сперва показалась голова, потом туловище, а затем и хвост, за который, как дьявол ни старался его поджать, ухватился, не дожидаясь приглашения, солдат.

После того как бывший пленник, у которого занемели и затекли все члены, встряхнулся и хорошенько потянулся, они отправились в королевский дворец. Впереди вприпрыжку скакал дьявол, а следом за ним, крепко ухватившись за его хвост, шествовал солдат.

У королевского дворца черт сказал:

— Я сейчас вселюсь в принцессу, которую безумно любит ее отец-король, и она так взвоет от боли, что ни одному лекарю не удастся ее вылечить. Тут-то и явишься ты и предложишь исцелить принцессу за четыре золотых в день пожизненно, а я тем временем вылезу, принцесса выздоровеет, и наше дело будет в шляпе.

Все так и случилось, как задумал и рассчитал дьявол, лишь одного он не предусмотрел, а именно: едва он собрался улепетнуть, как Храброн схватил его за хвост и сказал:

— Нет, постой, сеньор! Подумай хорошенько: ведь четыре золотых — это сущая безделица, не достойная ни тебя, ни меня, ни той услуги, которую я тебе оказал. Найди-ка средство пощедрей воздать мне за мое благодеяние. Тебя, может, станут после этого больше уважать на белом свете, где — прости за откровенность! — пока тебя не больно-то жалуют.

«Ох, как я устал с тобой таскаться!» — воскликнул про себя черт; а вслух молвил:

— Ведь я так слаб и так истощен, что едва ноги таскаю. Право, надо набраться терпения, ведь недаром люди считают это добродетелью. Теперь я понимаю, почему столько смертных подпадает под мою власть: они не научились терпению. Ладно, ладно, проклятый служака, не миновать тебе виселицы и котла с кипящим щелоком! Пойдем в Неаполь; ничего не поделаешь — уж лучше уступить, чем расстаться с моим любимым хвостом. Идем, воспользуемся данной мне издревле властью и утолим твою алчность.

И снова все вышло, как задумал дьявол. Неаполитанская принцесса извивалась от боли на своем ложе. Король был в великом горе и не знал, что делать.

Явился Храброн с важностью и наглостью человека, уверенного, что ему помогает сам черт.

Король принял его предложение, но поставил одно условие, а именно: если в три дня солдат не вылечит, как он похвалялся, принцессу, то его вздернут на виселице.

Храброн, уверенный в успехе, тотчас же согласился. На беду, дьявол подслушал этот разговор. Он даже запрыгал от радости, предвкушая сладостную месть.

Прыжки дьявола причинили принцессе невыносимые страдания, и она истошно завопила, требуя поскорее увести прочь лекаря.

Дьявол не вылез и на следующий день, и Храброн понял, что проклятый черт решил сыграть с ним одну из своих обычных пакостных шуток — отправить его на виселицу. Но наш солдат был не робкого десятка: от неудачи он не потерял головы.

На третий день, когда самонадеянный лекарь пришел во дворец, там перед самым входом уже воздвигали эшафот.

Едва солдат вступил в покои принцессы, как у нее сделались такие колики, что она снова начала вопить и требовать, как можно скорее вышвырнуть вон никчемного лекаришку.

— Еще не все мои средства испробованы, — с достоинством заявил Храброн. — Соблаговолите, ваше высочество, еще чуточку потерпеть.

Он вышел и велел от имени принцессы звонить во все колокола.

Когда же он вернулся в королевские покои, дьявол, который до смерти ненавидит колокольный звон и к тому же ужасно любопытен, спросил у него, с какой стати поднят такой трезвон.

— Это звонят, — спокойно ответил солдат, — в честь прибытия вашей тещи. Я приказал позвать ее сюда.

Не успел дьявол услыхать о приезде тещи, как не помня себя выпрыгнул из принцессы и бросился бежать со всех ног, так что его не догнал бы и ветер.

А наш Храброн, пыжась от спеси, что твой петух, воротился домой и зажил себе припеваючи.