Андре Моруа - История Англии

7. Между парламентом, которому было известно, что его созывают нехотя, и королем, который не верил в права парламента, конфликты стали неизбежны. Были совершены многочисленные злоупотребления: продажа монополий, должностей, пряностей судьям. В козла отпущения превратили канцлера Бэкона, человека большого таланта, но слабого характера; он признал себя виновным в коррупции, был приговорен к конфискации своего имущества и впал в немилость. Это первый импичмент крупного государственного деятеля с 1459 г. и ясный знак независимости палаты общин. Она захотела вмешиваться также во внешние дела. Будучи очень протестантской, палата из религиозной страсти желала войны с Испанией и кампании в Курпфальце. Король хотел лишь пригрозить Испании и был бы в ужасе, если бы пришлось перейти от угроз к их исполнению. Вместе со своим фаворитом Бекингемом он готовил новый план испанского брака, на сей раз желая женить своего сына Карла, и надеялся, что возврат Пфальца зятю будет одной из статей договора. Поскольку парламент выразил свое отвращение к этой политике компромисса, король дал ему понять, что важнейшие государственные дела не в его, парламента, компетенции. На что парламент возразил, «что свободы, вольности и привилегии парламента — древнее и неоспоримое наследие английских подданных и что сложные и чрезвычайные дела, касающиеся короля, государства, защиты королевства и Английской церкви, являются для парламента надлежащими темами и предметом дебатов». Эти претензии шокировали короля так сильно, что он вырвал из книги протоколов страницу с этим текстом, разогнал парламент и велел арестовать семь из его членов, в том числе и Джона Пима, автора вырванной страницы и одного из тех, кто обладал в палате наибольшим авторитетом. После чего отправил Карла и Бекингема в Испанию, завоевывать инфанту (1621).

8. Не перестаешь удивляться, читая совместные письма Карла и Бекингема Якову I, написанные во время этой поездки. Тут представлен во всей красе эгоистичный и инфантильный характер всей политики его фаворита. Эти два романтических юнца отправились в дорогу инкогнито. Они обращались к королю: Dear Dad and Gossip… и подписывались: «Your baby and your dog…» Деткой был Карл, а Бекингем псом. Яков I в то время переписывался также с папой, которому обещал, что если Святой престол разрешит испанский брак, не навязывая слишком суровых религиозных условий, то он будет обходиться с английскими католиками умеренно. Похвальное обещание, однако не в его власти было сдержать его. Папа отвечал, требуя, чтобы у детей, которым предстояло родиться от этого брака, были кормилицы-католички. Тем не менее английская миссия вывела из себя испанцев своей гордыней и манерами. Сэр Эдмунд Верней, сопровождавший принца в Испанию, отвесил оплеуху тамошнему священнику, и король Испании сурово призвал Бекингема отослать в Англию всю протестантскую свиту. Переговоры, которые велись в таком тоне, могли закончиться только провалом. Яков страдал в разлуке со своим фаворитом и жил «унылой жизнью вдовы». В октябре 1621 г. он позвал обратно «своего пса и детку». Лондонские жители так ликовали из-за этого разрыва и были так рады видеть вернувшегося принца «все еще холостым и все еще протестантом», что устроили Карлу и его наставнику восторженную встречу. Их шумных приветствий хватило, чтобы перебросить легковесный и тщеславный ум Бекингема в антииспанский лагерь. Внезапно этот ненавидимый фаворит стал популярным вождем для войны, которой жаждали англичане. Сам парламент объявил, что «никогда человек не имел бо́льших заслуг перед своим королем и своей страной». Королю, несмотря на свою привязанность к миру, пришлось уступить. С этого времени до смерти Якова в 1625 г. и даже в первые годы правления Карла Бекингем располагал могуществом короля, не имея его осторожности.

1. Изучая на портретах Ван Дейка печальное и красивое лицо Карла I, меньше удивляешься его несчастьям. Есть в его чертах благородство, честность, робость, но также и мрачноватое упрямство. Король Карл был человеком целомудренным и набожным. Он краснел, слыша безнравственные речи, и умолкал, когда чья-то позиция ему не нравилась. Он никогда не умел предвидеть реакции своих подданных, потому что был лишен воображения. Когда их реакции были враждебными, это становилось для него неожиданностью, пробуждавшей в нем слепую ярость робких людей. Он искреннее желал действовать, но создал себе такую систему представлений, которую ни споры, ни опыт так и не смогли изменить. «Он умер, продолжая твердить то, в чем был убежден всю свою жизнь». Для него было несчастьем, что в общественном сознании он с самого начала своего царствования ассоциировался с Бекингемом, тщеславие и легкомыслие которого раздражали лучших из англичан, сравнивавших их с нездоровыми туманами, что скрывают как восходящее, так и заходящее солнце. Несмотря на различие их натур, а быть может, как раз из-за него, Карл простодушно любил этого «Стини» (Steenie), с которым провел свою юность и кто привносил в его жизнь оживление и фантазию, на которые он сам был не способен.

Антонис Ван Дейк. Портрет Карла I Английского. 1635

2. Именно Бекингем после испанского сватовства предложил и провел переговоры о французском браке с Генриеттой-Марией, младшей дочерью короля Генриха IV. Большая ошибка — привезти в страну, еще содрогавшуюся от ужаса после Порохового заговора, католическую королеву, которую сопровождала чужестранная свита. «Уже давно замечено, что королевы-француженки никогда не приносили большого счастья Англии», — писали протестанты. Разумеется, Карл позаботился объявить, что религиозная свобода предоставляется только будущей королеве с ее слугами и что в положении английских «отказников» ничто не изменится, однако тайным параграфом брачного соглашения обязался оказывать покровительство католикам. Первые шаги этой супружеской жизни были неудачными. Маленькая пятнадцатилетняя королева сразу же приняла сторону своей свиты против англичан. И даже собиралась молиться у подножия Тайбернской виселицы за католических мучеников. Карл писал Бекингему, что надо срочно избавить его жену от опасных влияний, удалить от нее «этих месье», которых вскоре приказал отослать обратно в их страну — по-хорошему, если возможно, и силой, если потребуется. По преодолении этого кризиса королевскому супружеству было суждено стать одним из самых нежных и самых согласных в истории, но его неудачное начало отдалило друг от друга дворы Англии и Франции — опасное отдаление для Бекингема, который хотел обеспечить союз с Францией против Испании.