Петр Радченко - На заре

— Что вы, отец Валерьян! — с обидой воскликнул Гусочка. — Теперички не такое время, шоб нежиться. Отбиваться нужно от большевиков. А там, могет быть, и атамана начнем выбирать.

— Вот бы вас назначить головой, — сказал поп.

Услышав эти слова, Гусочка немного привстал, недоверчиво смерил его взглядом, как бы желая не то возразить ему, не то кинуться в объятия и расцеловать за такие словеса, но лишь глупо улыбнулся и, задыхаясь от радостного чувства, выпалил:

— Ригинально! Да кто бы от етакого счастья мог отказаться, батюшка? Подумайте сами. Я б с дорогой душой. Вот крест и святая икона!

— Ишь ты, ласый какой! — Молчун повернулся к нему лицом и так покатился со смеху, что маленькие его глаза совсем скрылись под красными веками.

— Нет, Иван Герасимович, — вмешался в разговор Лукаш. — Из тебя атамана не выйдет.

— Почему? — спросил Гусочка.

— Грехов на твоей душе много, — пояснил Лукаш. — Вот и отец Валерьян может подтвердить.

Гусочка погрозил ему пальцем и, тоненько хихикая, пропел елейным голосом:

— Вы ето здря, Софрон Тимофеевич. Для етой надобности я не поскупился бы. Денно и нощно просил бы бога. А вы сами знаете: денежка-молитва что острая бритва, все грехи сбреет.

— Истинно, брат мой, истинно! — приподнял поп палец. — Рука дающего не оскудеет.

— Так и быть, Герасимович, — потрепав Гусочку по плечу, сказал Молчун. — Лишь бы магарыч поставил, а мы, если большевики нас не выгонят из станицы, не постоим: немедля изберем тебя в атаманы.

— Ето как водится, магарыч будет.

— Синяк под глазом не зря ты получил! — захохотал Молчун.

Гусочка сделал жест рукой и сказал:

— А правда, Федот Давидович, хорошо быть атаманом! Тут тебе почет и уважение. Сидишь в атаманском кресле с булавою в руке, а все к тебе обращаются то за тем, то за етим. Разрешите, господин атаман, тот али етот вопросик. Ты и разрешаешь али не разрешаешь. Ето лучше всякого богатства, черт возьми! Да гляди, из станичного атамана выберут и в войсковые. Одно токо плохо — на мне малый чин лежит.

— Чин — дело нажитое, — подтрунивал Молчун. — Он сам к тебе придет, если ты покажешь себя с выгодной стороны перед высшим начальством.

— Я и так стараюсь! — делая вид, что не замечает проделываемых с ним шуток, возгордился Гусочка и указал на виселицу: — Ето ж моя работа. Но какое у нас начальство будет? Англическое чи мериканское?

— Их уже здесь нет, Герасимович, — сказал Молчун. — Сейчас же, как только услыхали, что большевики заходят нам в тыл, так и укатили.

— Да?

— Еще ночью.

Лукаш опустил руку на плечо Гусочки, укоризненно заглянул ему в лицо:

— Кто в чин пролезет лисой, Иван Герасимович, тот в чине будет волком. Так-то.

Гусочка недобро вылупился на него, промолвил:

— Ригинально. — Потом перевел взгляд на попа, брякнул: — А вы, батюшка, во время боя тоже хорошо палили из своего карабина.

Поп метнул на него недовольный взор.

— Хоть на людях не болтайте об этом, Иван Герасимович. Христом-богом прошу!

Гусочка хотел посмеяться над его трусостью, но в это время на улице показался всадник.

— Кажись, Данило Конотоп едет, — неуверенно произнес Молчун.

— Да, это он, — сказал Гусочка.

Вскоре Данилка осадил взмыленного коня и, спешившись, приложил руку к кубанке:

— Здрав желаю, господа офицеры!

Те поздоровались. Видя взволнованного связного, Молчун спросил:

— Новость какую-нибудь привез?

— Да, распоряжение от генерала Хвостикова, — держа коня в поводу, ответил Данилка. — Мне нужен есаул Бородуля.

— Я сей мент съезжу к нему, — вскочил Гусочка. — Он там в землянке с Матяшом.

— Как же ты сотню бросишь? — возразил Молчун. — Лучше уж какого-нибудь казака послать.

Но Гусочка уже не слушал его и, сев на свою Анархию, пустился вскачь по дороге.

В землянке за маленьким столом сидели Бородуля и Андрей Матяш, вели разговор о Викторе и Оксане.

— Что вы, папаня, все время твердите мне об этом большевике? — с раздражением проворчал Матяш. — Оксанка уже моя жена! А Виктора мы подстерегем.

Он резко встал и, пригибаясь, чтобы не задеть притолоку, поднялся по ступенькам наверх. Бородуля последовал за ним.

— Да, сегодня нужно ожидать большевиков в гости, — нервничая, сказал он и стал прощупывать биноклем степь и лес.

Матяш тяжело вздохнул, занес руку над головой, как бы намереваясь почесать за ухом, но тут неожиданно за спиной раздался конский топот. Есаул и хорунжий оглянулись: к валу приближался Гусочка.

— Что случилось, урядник? — тревожно спросил Бородуля. — Почему бросил своих казаков?

Гусочка вскинул руку к папахе, отрапортовал:

— Вашкобродие, от енерала Хвостикова кульер прибег. Вас строчно требует в правление.

В полдень Бородуля приехал домой, торопливо сказал жене:

— Дело обстоит так, Киля. Сейчас от Хвостикова получен приказ, чтобы мы сегодня же начали отступление. Завтра в станице будут красные. Тебе, как только стемнеет, немедля нужно уехать из дому. На хозяйстве оставь папашу: их большевики не тронут.

Акилина Даниловна всплеснула руками, заголосила:

— Ой, боже ж ты мой праведный! Да как же мы хозяйство оставим? Его ж теперь растянут, до щепочки растянут! Что ты наделал? Пропали мы, как мухи, пропали!

— Да не кричи, оглашенная! — цыкнул на нее Бородуля. — Я тебе — тихо, а ты шум подняла. Мы через недельку вернемся.

Жена, не зная, что делать, стояла посреди зала как вкопанная.

— Вот заварил кашу так заварил! — в отчаянии простонала она. — Тут хлеб нужно молотить. Ах, чтоб вам ни дна ни покрышки! Зачем было начинать всю эту шеремицию [292] Шеремиции — традиционные игры казаков — это «примерные бои, устраиваемые на праздниках» казаками Дона, Кубани, Урала и Терека. Современные шеремиции проходят в виде соревнований по следующим дисциплинам: рубка мишеней в пешем строю, фехтование на шашках, фехтование на пиках, борьба на ломка (борцовские поединки), кулачный бой (кулáчки). Джигитовка и скачки из-за дороговизны проводятся редко. Традиционные же шермиции не обходились без конных состязаний, без стрельбы с коня, без скачки «на мишень», без фланкировки (выполнение боевых приёмов) шашкой и пикой верхом. — прим. Гриня !

— Не моя воля, — развел руками Бородуля. — На то приказ генерала.

— Не твоя воля? — сердито закричала Акилина Даниловна. — А не ты ли стаскивал в станицу разную оружию да все хоронился с нею, казаков гуртовал вокруг себя? До Крыжановского ездил, помочи просил! Молчи лучше! Вот красные как понапорют вам гузны [293] Гузно — задняя часть у человека, животного; то же, что зад, задница, жопа, попа, седалище, сидение. — прим. Гриня , чтобы вы были трошки умнее. До каких пор вы будете мордоваться? Все равно большевиков вам не одолеть! На Дону с Назаровым что они сделали?.. То будет и с вами! У них в руках вся Россия, а вас горстка. Остепенились бы лучше!