Петр Радченко - На заре

Виктор толкнул под бок Зуева, лежавшего рядом, шепнул:

— Я пойду к ним. Свистну — бросайтесь на выручку.

Разъезд, не слезая с лошадей, топтался на месте.

— Добре! — наконец заговорил сотник. — Махнем к передовой, а там парламентера вышлем, чтоб тихо-мирно договориться.

Виктор поднялся во весь рост и громко кашлянул. Конники схватились за оружие, и сразу же наступила мертвая тишина.

— Кто там? — спросил сотник.

— Свои, — отозвался Виктор, держа наготове наган и направляясь к разъезду.

Белогвардейцы, увидев перед собой только одного человека, выжидательно молчали. Виктор подошел к ним вплотную и чиркнул зажигалкой. Слабый огонек выхватил из темноты серебряные погоны на плечах некоторых всадников, одетых в черкески и папахи. Виктор пригляделся к ним, спросил:

— Кто здесь сотник?

— Я! — ответил верховой, стоявший к нему ближе других.

— Как фамилия?

— Да ты кто такой? — закричал офицер.

— Я оттуда! — указал Виктор на восток. — Красный. Слышал ваш разговор. Вы хотите перейти к нам. Вот я и вышел вам навстречу.

Белоказаки молча переглядывались меж собой при свете горящей зажигалки. Виктор зырил [496] Зырить — глядеть, смотреть; зорко, пристально, жадно глядеть; высматривать. — прим. Гриня по сторонам, боясь, чтобы кто-нибудь не полоснул его шашкой или не выстрелил из револьвера в спину, но, видя, что все словно воды в рот набрали, снова заговорил:

— Что ж вы молчите?

— А не брешешь, что ты красный? — усомнился сотник.

— Нет, не брешу, хлопцы, — обращаясь ко всем, сказал Виктор. — Я тут не один.

— Ну, Охрименко, твое последнее слово, — обратился белоказак к сотнику.

«А это не тот ли Охрименко, который спас Аншамаху?» — промелькнула мысль в голове Виктора, и он, заглянув в лицо сотника, неожиданно спросил:

— Случаем, не Матвей ли Охрименко?

— Допустим, Матвей, — ответил офицер. — Ты-то откуда знаешь меня?

«Тот ли Матвей Охрименко?..» — плясала тревожная мысль в голове Виктора, и он протянул:

— Знаю… Ты спас нашего красноармейца во время расстрела беженцев в хуторе Украинском… Здравствуй, товарищ Охрименко.

Слово «товарищ» особенно ошеломило белых, а сотника больше всех. Виктор почувствовал, что наступил самый критический момент. Лаврентий, наблюдавший за всей этой сценой, забыл о лошадях, вскинул винтовку и взял на прицел сотника. «Вот отчаюга! — думал он о сыне. — Та хиба ж можно так, сразу?»

— Вот что, господа, — обратился Охрименко к разъезду. — Я теперь верю, что это действительно красный казак. Я спас в Украинском одного беглеца.

— Оце так фокус! — протянул кто-то из белоказаков.

Охрименко спешился, подал Виктору руку:

— Откуда родом?

— Из Краснодольской.

— А остальные, что с тобой, тоже казаки?

— Все как один!

— Оружие сдавать или как? — спросил Охрименко.

— Оставьте при себе, — ответил Виктор.

Его слова окончательно растопили лед недоверия Охрименко. Конники спешились.

— Выходите, хлопцы! — окликнул Виктор своих.

Началось братание, завязались разговоры. Перебежчики допытывались, как живется казакам в красных войсках, что делается в станицах, не преследует ли Советская власть казачество.

— А нам говорили, что иногородние всех казаков к стенке ставят! — сказал огромный казачина в куцей [497] Куцый — короткий. — прим. Гриня черкеске и бараньей папахе.

— А про то, шо у большевиков рога растут, не говорили? — спросил Лаврентий, угощая его махоркой.

— Было и такое, — засмеялся казачина.

Виктор и Охрименко отошли в сторону. Охрименко объяснил, что он со своим разъездом патрулирует участок в двух верстах восточнее куреня.

— И много тут таких разъездов? — поинтересовался Виктор.

— Хватает! — ответил Охрименко.

— А почему на этой дороге никого нет?

— Тыловой участок тут. Под самыми Овсурами заслон стоит.

— Значит, в Овсуры не пробраться?

Подумав немного, Охрименко спросил:

— А зачем туда?

Виктор рассказал о своей задаче.

— Штабной офицер требуется или из войсковых?

— Лучше бы штабного.

Охрименко почесал затылок и, помедлив, сказал решительно:

— Добре, будет штабной. Раздобуду! — Он подозвал трех казаков: — Собирайтесь, хлопцы, смотаемся в Овсуры. — И обратился к Виктору: — Ежели доверяешь, то поехали со мной или кого из своих выделяй.

— Доверяю! — не раздумывая, ответил Виктор. — Еду с тобой.

Вскоре пять всадников во главе с Охрименко были в селении. У окраинной хаты послышался оклик:

— Стой, кто едет?

Охрименко назвал пароль. Подошли двое солдат.

— А, это вы, господин сотник! — воскликнул один из них. — Где же остальные?

— Не задерживайте, господа! — отозвался Охрименко. — Со срочным донесением я. — Уже на улице он сказал Виктору: — Храбрый ты, чертяка! Один отважился с нами поехать. Поверил-таки! А может, я тебя хитро заманил сюда, а?

— Ты не из таких, — спокойно промолвил Виктор. — Нашего Аншамаху спас. Подлая душа не способна на такое.

Остановились под стеной бакалейной лавки. У калитки двора стоял часовой.

— Штабс-капитан у себя? — спросил его Охрименко.

— Спит, ваше благородие! — сообщил часовой.

Охрименко махнул Виктору:

— Пошли!

Спешившись и передав поводья сопровождавшим их казакам, они вошли во двор. На стук из дома бакалейщика выскочил заспанный, в одном исподнем белье денщик.

— Буди начальника, срочное дело! — бросил Охрименко.

Минуту спустя распахнулось окно, из которого высунулась голова штабс-капитана. Охрименко вскинул руку к папахе:

— Ваше благородие, немедленно собирайтесь! Вас срочно требуют.

— Приехал кто? — сонно спросил штабс-капитан.

— Да, курьер от генерала Казановича, с депешей, — ответил Охрименко и указал на север: — Там на берегу Кирпилей в секрете ждет.

Виктор усмехнулся в темноте, поражаясь находчивости своего нового помощника. Штабс-капитан засуетился.

— Степан! — крикнул он денщику. — Седлай коня. Живо!

— И мне с вами, вашкобродие?

— Тебе сказано, болван? Седлай коня!

Денщик метнулся в конюшню. Штабс-капитан не заставил себя долго ждать. На ходу стянув френч ремнем и поправив фуражку, он выбежал на улицу, где уже стоял оседланный конь.

— Что там случилось? — вскочив в седло, обратился штабс-капитан к Охрименко.

— Не могу знать, ваше благородие, — ответил тот, садясь на коня, и потом уже, направляясь по улице, добавил: — Прочтете депешу и узнаете.

— Вами бы и передал, скотина!

— Просил я. Говорит, нельзя — положено лично в руки начальнику штаба.

Охрименко и Виктор вырвались вперед. За ними поскакал и штабс-капитан. По сторонам, справа и слева, выравнялись по два всадника, и один следовал сзади. Когда они выехали за селение, то услыхали одиночный выстрел, долетевший со стороны куреня.