Льюис Уоллес - Вечный странник, или Падение Константинополя

Из третьего донесения:

Ужин в Высочайшей резиденции. Присутствовали офицеры армии и флота, придворные, патриарх, ряд священнослужителей — их тут называют игуменами, — а также княжна Ирина с обширной свитой благородных дам, замужних и незамужних. Его величество был Солнцем празднества, а княжна — Луной. Он сидел на возвышении по одну сторону стола, она — напротив; приглашенные, в соответствии со своими званиями, справа и слева от них. Я смотрел лишь на Луну, думая о том, что скоро источником ее света станет мой повелитель и ее краса, составленная из красот всего мира, станет достойным дополнением к его славе… Его величество оказал мне честь, подведя меня к ней, она же оказала мне честь еще более высокую, позволив поцеловать свою руку. Держа в мыслях, кем ей предстоит стать для повелителя, я хотел поклониться ей по нашему обычаю, однако опомнился — у итальянцев это не принято, а греки так приветствуют только императора, или, как его еще называют, базилевса… Она соблаговолила заговорить со мной. Ум ее столь же изыскан, как и внешность, и столь же неподражаем… Я проявил крайнее почтение и предоставил ей выбрать тему. Она выбрала две: религия и война. Будь она мужчиной, она стала бы воином, но, будучи женщиной, она — истовая поклонница веры. Нет у нее желания более пылкого, чем возвращение Гроба Господня в руки христиан. Она спросила, верно ли, что понтифик доверил мне борьбу с пиратами из Триполи, а когда я это подтвердил, она произнесла с несказанным пылом: «Воинское искусство стало бы благороднейшим из всех занятий, будь оно сведено к Крестовым походам…» После этого она заговорила о его святейшестве. Из того, что она называет понтифика его святейшеством, я заключил, что она принадлежит к партии, представители которой считают понтифика правомерным главной всей Церкви. Каков он с виду? Отличается ли ученостью? Подает ли достойный пример клиру? Наделен ли терпимостью и широтой взглядов? Если новые беды обрушатся на восточное христианство, окажет ли он материальную помощь?.. Моему повелителю потребуется время, чтобы обратить княжну в Правую Веру, однако кто и когда жалел о трудах, предпринятых в лоне любви? Когда повелитель был еще мальчиком, помню, он для забавы учил ворона и райскую птицу человеческой речи. В итоге ворон выучился произносить: «О Аллах, Аллах!» Другая птица ничего не усвоила, и все же повелитель любил ее сильнее, объясняя это так: «Ах, у нее такие красивые перья!»

И еще:

Несколько дней назад я отправился верхом к Золотым воротам и, повернув вправо, проехал вдоль рва к воротам Святого Романа. Городская стена, точнее, стены находились от меня по правую руку и выглядели впечатляюще. Ров местами завален так, что, полагаю, его невозможно полностью заполнить водой… Я купил талой воды у разносчика и тщательно осмотрел ворота. Их центральное положение делает их ключевыми. Оттуда я поехал дальше — осмотрел дорогу и прилегающую местность до самых Адрианопольских ворот… Надеюсь, что повелителя удовлетворит приложенная карта. Она как минимум достоверна.

И еще:

Его величество устроил нам соколиную охоту. Мы доехали до Белградского леса — именно оттуда Константинополь в основном, хотя и не полностью, снабжается водой… Роза роз моего повелителя, княжна, тоже участвовала в охоте. Я предложил ей своего вороного жеребца, но она предпочла смирную испанскую лошадку. Памятуя твои наставления, повелитель, я держался возле ее стремени. Она изумительно искусная наездница, однако если бы она упала, сколько бы мне пришлось вознести молитв Пророку, сколько милостыни раздать бедным, чтобы оправдаться перед повелителем?.. Искусство верховой езды греками утрачено, даже если они когда-то им обладали. Ястреб убил цаплю за холмом, и никто из них, за исключением императора, не решился перевалить через холм в седле. Когда-нибудь я покажу им, как ездим верхом мы, дети Аллаха… Княжна вернулась домой благополучно.

И еще:

О извечный мой повелитель!.. Нанес обычный ежедневный визит княжне, поцеловал ей руку при встрече и расставании. У нее есть одно свойство, редко присущее женщинам: она всегда одинакова. Планеты отличаются от нее тем, что их порой застилают тучи… Из ее дома я отправился в императорский арсенал, расположенный на первом этаже Ипподрома, с северной стороны. Там хранится оружие для нападения и защиты: мангонели, баллисты, самострелы, тараны, краны для латания брешей, копья, дротики, мечи, топоры, большие и малые щиты, павезы, латы, дерево для строительства кораблей, светильни для производства работ ночью, кузнечные мехи, аркебузы (устаревшего типа), стрелы разных размеров во множестве колчанов, самые разнообразные луки. Говоря коротко — поскольку душа моего повелителя не знает страха, а сам он — орел, который не вспархивает с земли, испугавшись блеска солнца на шлеме охотника в долине, ему можно доложить, что император готов к военным действиям. Более того, будь его величество столь же предусмотрителен и в ином, он представлял бы опасность. Кто может воспользоваться этими запасами? Его собственные солдаты не сгодились бы моему повелителю даже в телохранители. Защитой Византию остаются одни лишь его стены. Церковь отобрала у него всех юношей, они променяли мечи на четки. Если не защитят его воины Запада, он станет легкой добычей.

И еще:

Повелитель велел мне жить по-царски… Я только что вернулся с прогулки по Босфору до Черного моря на своей галере. На палубе толпились гости. Под шелковым навесом, установленным на крыше моей каюты, был поставлен трон для княжны Ирины, и она сияла главным самоцветом в царской короне… Мы бросили якорь в заливе Терапия и спустились на берег к ее дворцу и садам. Она показала мне медную табличку на внешней стороне столба ворот. Я узнал подпись и охранный знак повелителя и едва не отвесил им положенный поклон, однако удержался и спросил ее с невинным видом: «Что это такое?» О повелитель, поздравляю тебя от всей души! Она зарделась, опустила глаза и ответила — голос ее дрожал: «Говорят, ее прибил сюда сам принц Магомет». — «Какой принц Магомет?» — «Нынешний турецкий султан». — «Так он здесь бывал? И вы его видели?» — «Я видела араба-сказителя». Лицо ее сделалось маковым, и я побоялся продолжать расспросы, лишь осведомился, имея в виду табличку: «И что это означает?» Она отвечала: «Проходя мимо, турки всегда простираются ниц перед ней. Говорят, что это им предостережение: что я сама, мой дом и владения защищены от их вторжения». Тогда я сказал: «Среди народов Востока и пустыни, до самого берберского побережья, султан Магомет славится своей рыцарственностью. И щедрость его к тем, кому посчастливилось добиться его благоволения, безгранична». Она хотела бы, чтобы я говорил про тебя и далее, однако из предосторожности я вынужден был заявить, что знаю лишь то, что прослышал от магометан, среди которых время от времени оказывался… Нет нужды описывать повелителю дворец в Терапии. Он его видел… Княжна осталась там. Я впал в растерянность, не зная, как и далее докладывать о ее жизни повелителю, однако, к моему облегчению, она пригласила меня погостить.