Джамбаттиста Вико - Основания новой науки об общей природе наций

Ведь Ренатус Картезиус, начинающий свою Физику с усилия тел, поистине начинает ее как поэт, придающий телам, необходимым посредникам в природе, то, что совершает свободное сознание, сдерживая движение, чтобы или успокоить его или придать ему другое направление; ведь то и т. д.

Для всего рассмотренного здесь нам должна помочь следующая сводка: таков здравый смысл рода человеческого – где люди не понимают причин вещей, там они говорят, что именно так установил бог; с такой Метафизики началась Простонародная Мудрость Поэтов-Теологов, и в ней заканчивается Тайная Мудрость наилучших Философов; в ней, следовательно, сходится вся Сотворенная Мудрость – рассуждать о Физике на основе Метафизики; к ней приходят или по прямой линии, как сначала Платон, а потом Аристотель, или с отклонением в сторону Математических Наук, как Пифагор с числами, а Зенон с точками.

Человек, поскольку он рассматривается Физиками, является соединением тела и разумной души; из сговора этих двух частей возникает в нем нераздельное основание бытия, существования, движения, чувствования, воспоминания, воображения, разумения, желания, удивления, сомнения, познания, суждения, рассуждения и речи. – Несомненно, Латинские Герои и т. д.

Как и во времена вернувшегося варварства Паладины носили заколдованные напятники.

Так как грубые люди замечали только большие сочленения, впоследствии названные «членами тела»; нервы и т. д.

А тем самым и жизни, как было сказано; и также и т. д.

От крови же происходит настоящий хороший цвет, неизменная составная часть красоты; поэтому, если этот цвет нездоровый, то нельзя быть истинно прекрасным.

Так как Физики утверждают, что воздух нужен легким для того, чтобы освежать жар сердца – мастерской крови, – которое посредством своего движения распределяет ее через артерии в вены, орошая таким образом все одушевленное тело. Они должны были также и т. д.

(Отсюда возникло то простонародное Теологическое представление, что люди обладают таким разумом, какой им дал Юпитер).

Ту метафизическую истину, что бог – это первое основание духовной жизни человека, т. е. движений души. – Они понимали и т. д.

Для объяснения субстанциальности форм в Метафизике, а вместе с тем в Физике – образования оформленных тел: настолько правильное чувство ценнее всякой утонченной рефлексии! Способ и т. д.

Поэтому Гомеровы описания чрезвычайно возвышены благодаря множеству самых значительных околичностей, которыми он одевает описываемые вещи.

Этот миф был полностью разобран в «Новой Науке».

Годом измеряется век людей; ведь ие скоро можно было уразуметь Астрономический год, которым измеряется жизнь мира (Платон его называет «большим годом»): он проходит соответственно движению неподвижных звезд; таким образом и т. д.

Таковы должны быть Основания Астрономии, более разумные, чем те, которые воспевают Арат и Хигин.

У Всеобщей Истории отсутствуют Основания именно потому, что отсутствует Рациональная Хронология. Ведь у Наций должна была пройти по меньшей мере тысяча лет, пока смогло возникнуть слово «астрономический год». Отсюда – такая большая разница в исчислении времен, что подсчеты Евсевия допустили ошибку на тысячу пятьсот лет; в этой ошибке потерялось благородное старание кардинала Пьера д’Айи, архиепископа Парижского (в его «Единодушии Астрологии с Теологией»), точно определить времена по соединениям Больших Планет: если даже эти небесные встречи и вызывают своими влияниями необыкновенные явления в мире людей, все же должно было протечь по меньшей мере тридцать «больших годов» Платона, чтобы можно было получить из постоянства наблюдений достоверную науку о том, что именно значат эти, а не другие явления.

Итак, чтобы заложить на этих Основаниях Хронологию, более каноническую, чем «Египетский, Еврейский и Греческий Канон» Джона Маршама, который мы опровергли в «Примечаниях к Хронологической Таблице», установим следующий Хронологический Канон. И т. д.

Добавление к допотопной истории.

Но и здесь не останавливается наша Критика. Она рассматривает еще более раннее течение тех же самых причин, которые должны были бы произвести те же явления в обреченной расе Каина до Потопа, какие они произвели тотчас же после Потопа в обреченных расах Хама и Яфета и несколько позднее в расе Сима; так как в силу этих причин сначала религия Сифа так же сосредоточилась в одном Ное, как позже сосредоточилась религия Сима в одном Аврааме, то мир должен был вырасти в собрание таких пороков (как, например, Ассирия во времена Сарданапала), что заслуживал Божьего гнева и второго потопа; и Бог должен был его послать во времена Авраама, так же как послал его во времена Ноя, если бы Бог не удовольствовался одним Авраамом: он вступил с ним в новый союз и в его расе сохранил свою истинную Религию. Таким образом, разумно восполняется та огромная пустота светской истории до Потопа, в тысячу шестьсот лет, о которой молчит Священная История.

Где вплоть до наших дней небо продолжает быть настолько вредоносным, что там почти ежегодно бывает чума. Эскулап и т. д.

Завоевание Кориол дало Марцию титул Кориолана, как будто он был завоевателем провинции.

Теперешней Ломбардией.

Понту Эвксинскому.

На основе этих Рассказов, рассеянных по миру Греками, должны были бы составляться более правдоподобные Географические Карты путешествий %исса и Энея. Они замечали и т. д.

Для песни, в которой воспевались законы: формулы этих законов назывались carmina. И наконец, и т. д.

Щеголя и пахнущего духами.

Вместо «коварные и лукавые искусства».

В поисках ее растворилась вся начитанность Самюэля Бошара, «De Adventu Aeneae in Italiam», пытавшегося сделать из Мифа историю. Ведь и т. д.

Если же такие Фригийцы – не товарищи Энея, то трудность возрастает еще больше; они оказываются на триста лет старше Гермодора, прибывшего из Эфеса (также Азиатского города) проводить изгнание в Риме, чтобы сообщить об Афинских Законах Римлянам, почему последние и перенесли Законы XII Таблиц из Афин в Рим, тогда как спустя сто лет даже имя Пифагора, самое знаменитое в Италии (согласно Ливию), не могло проникнуть через множество наций, отличающихся по языку и по обычаям, из Кротоны в Рим; и если даже через сто лет Тарентинцы не знали, что такое Римляне, уже могущественные в Италии! О, Критика, которая слишком бездельничает, полагаясь на писателей, раз она из таких оснований берется судить об истинном положении римских дел! – Однако и т. д.