Дмитрий Милютин - Дневник. 1873–1882. Том 1 [litres]

Сегодня на возвратном пути в Порадим мы обогнали большую колонну пленных турок. Они составляли пеструю, разнообразную толпу. За завтраком в Боготе читали вслух только что полученное донесение от начальника 3-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Карцова об успешном набеге, исполненном небольшой группой из Ловечского отряда, отправленной к Тетевеню. Городок этот оказался укрепленным и занятым шестью сотнями турок. Атакованные внезапно с двух сторон, турки бросили свою позицию и рассеялись. Можно полагать, что последние действия наши за Видом произвели сильное впечатление на турок, которые везде при встрече с нашими войсками теперь обращаются в бегство.

Генерал Гурко, командующий всеми войсками за Видом, подстрекаемый этими легкими успехами, намерен совершить нападение на Орхание, где турки имеют укрепленный лагерь и склад запасов. Орхание – это как бы ворота для дебуширования турецких войск от Софии к Плевне. Конечно, было бы очень выгодно запереть эти ворота, но потому именно надобно ожидать и со стороны турок упорного противодействия в этом пункте. Боюсь, чтобы опять Гурко не увлекся и не наткнулся на новую Эни-Загру. Можно также опасаться излишнего разбрасывания сил: в то время, когда одни авангарды выдвинуты в горы к стороне Орхание, бóльшая часть кавалерии опять брошена к Рахову. Гвардейская кавалерия будет столь же изнурена и расстроена, сколько и армейская кавалерия за время командования ею генерала Крылова.

26 октября. Среда.Вчера и сегодня получены известия о новых успехах на Азиатском театре войны: генералы Гейман и Тергукасов разбили Мухтар-пашу, соединившегося с Измаил-пашой под самым Эрзерумом; в то же время под Карсом несколько рот, отразив вылазку турок, бросились вперед и ворвались в один из передовых фортов, называемый Хафиз-паша-Табия. По этому случаю сегодня утром было молебствие перед конвойным гвардейским отрядом. Князь Карл присутствовал при молебствии и обедал у государя. Великий князь главнокомандующий также был при молебствии; он приезжал со своим начальником штаба, чтобы получить разрешения государя на предположенные генералом Гурко движения к Орхание. Провели непродолжительное совещание, после которого предоставлено генералу Гурко с двумя гвардейскими дивизиями и гвардейской стрелковой бригадой, частью 3-й пехотной дивизии и частью кавалерии произвести нападение на Орхание и, в случае успеха, перейти даже за Балканы, чтобы не дать собраться новой турецкой армии около Софии. Для блокады же Плевны с западной стороны положено притянуть сюда же последний резерв – 2-ю гренадерскую дивизию. План весьма смелый, несколько даже рискованный.

Вечером получена от генерала Гурко телеграмма о том, что передовые его отряды уже заняли оба выхода из ущелья реки Верхний Искер – Яблоницу и Осиково; один из отрядов подошел даже к Правцу, верстах в десяти от Орхание. Можно полагать, что завтра будет что-нибудь решительное около этого пункта. Говорят, будто во всем крае к западу от Вида мусульманское население в паническом страхе бежит за Балканы.

Между тем расспросы плевненских дезертиров не подтверждают предположения, будто бы в войсках Осман-паши истощены продовольственные запасы; надежда на скорую сдачу Плевны поколебалась.

30 октября. Воскресенье. Вчера вечером получена телеграмма об атаке, произведенной тремя полками гвардейской кавалерии на город Врацу, защищаемый восьмью сотнями пехотинцев и двумя сотнями черкесов. Наша кавалерия, спешившись, выбила неприятеля из его траншей и захватила до тысячи повозок, нагруженных продовольствием и запасами разного рода.

Ночью, около двух часов, государь прислал за мной; меня разбудили и я застал его величество на балконе, слушающего с беспокойством сильную пальбу со стороны Плевны, не только артиллерийскую, но и ружейную. Государя преследовала мысль, что турки совершат вылазку против румын, на стойкость которых нельзя слишком полагаться. В продолжение почти часа не умолкал грохот выстрелов, и по временам черный горизонт освещался наподобие зарницы. На исходе третьего часа всё утихло, мы разошлись спать, а сегодня утром узнали, что поводом к ночной пальбе действительно было нападение турок на вновь занятую генералом Скобелевым позицию на Зеленой горе. Турок отбили ружейным и артиллерийским огнем; потерь у нас не было вовсе.

Сегодня опять государь ездил на позицию. Я не всегда сопровождаю его в этих ежедневных поездках, не имеющих другой цели, кроме прогулки. Перед обедом приехал с Кавказа генерал Обручев. Государь украсил его Георгиевским крестом 3-й степени за участие в сражении 3 октября. Можно было и прежде догадываться, что Обручеву принадлежит значительная доля влияния на тот блестящий оборот, который дела наши приняли в последнее время на Азиатском театре войны. Привезенные им бумаги подтверждают эту догадку. Остается радоваться тому, что мне пришла мысль командировать Обручева на Кавказ.

1 ноября. Вторник.Вчера государь со свитой своей ездил на позицию перед Плевной, на так называемые Радишевские батареи; ничего любопытного не видели. Сегодня же ездили в Богот и версты на четыре далее для смотра 2-й гренадерской дивизии на пути ее за рекой Вид. В Боготе нашли всех в некотором волнении по случаю ожидаемого от Осман-паши ответа на сделанное ему вчера предложение сдаться. Чиновник Министерства иностранных дел Мокеев был послан с письмом к турецкому полководцу, который по прошествии некоторого времени объявил, что на другой день (то есть сегодня) в 2 часа пришлет ответ или приедет сам. Однако же весь день прошел, и никакого еще нет известия о том, получен ли ответ и в каком смысле.

Присланная из Бухареста телеграмма извещает, будто собранный в Константинополе военный совет решил послать к Осман-паше приказание уйти из Плевны. Из Лондона граф Шувалов уведомляет, что Порта обращалась к английскому послу Лейярду с вопросом, не примет ли Англия на себя посредничество в заключении мира, на что английское правительство ответило, что до решения дела под Плевной было бы несвоевременно возбуждать вопрос о мире. На такое же предложение турок принцу Рейссу Берлинский кабинет ответил, что Порта, если желает мира, может прямо обратиться с предложениями к русскому главнокомандующему. По всем получаемым сведениям, в Константинополе большое волнение: партии мира и войны борются между собой. Особенно сильное впечатление произвели успехи наши в Азиатской Турции.

2 ноября. Среда.Осман-паша в ответном своем письме сдаться отказался наотрез, объявив, что намерен драться до последней крайности.

3 ноября. Четверг.Утром получена телеграмма: в эту ночь произошла довольно серьезная схватка с турками на позиции Скобелева. Турки атаковали наши траншеи, были отбиты, но потери у нас до ста человек, а Скобелев слегка контужен. Известие это встревожило государя; он сейчас же телеграфировал главнокомандующему, что приедет к нему в Богот. В 10 часов утра все экипажи были заложены, и мы покатили по знакомой дороге, которая после ночного дождя оказалась очень тяжелой.